— Синьор, — без тени смущения начал
коммандер, — вынужден признать, что на вверенной мне территории имеется
какой-то неопознанный прибор. Его изображение выводит на экран одна из наших
камер наблюдения. Как уверяет мисс Ветра, содержащаяся в нем субстанция
обладает громадной взрывной мощью. Однако я не могу…
— Минуточку, — остановил его камерарий. — Вы
говорите, что эту вещь можно увидеть?
— Да, синьор. Изображение поступает с беспроводной
камеры № 86.
— В таком случае почему вы ее не изъяли? — Теперь
в голосе священника слышались гневные нотки.
— Это очень трудно сделать, синьор. — И, встав по
стойке «смирно», офицер пустился в объяснения.
Камерарий внимательно слушал, и Виттория чувствовала, как
постепенно нарастает его тревога.
— Вы уверены, что таинственный прибор находится в Ватикане? —
спросил священнослужитель. — Может быть, кто-нибудь вынес камеру за
границу города и передача идет извне?
— Это невозможно, — ответил Оливетти. — На
наших внешних стенах установлена электронная аппаратура, защищающая систему
внутренней связи. Сигнал может поступать только изнутри. В противном случае мы
бы его не получали.
— И я полагаю, — сказал камерарий, — что в
настоящее время вы используете все свои ресурсы для обнаружения пропавшей
камеры и таинственного прибора?
— Нет, синьор, — покачал головой Оливетти. —
Для обнаружения камеры придется затратить несколько сотен человеко-часов. В
настоящее время у нас возникли иные проблемы, связанные с вопросами
безопасности, и при всем моем уважении к мисс Ветра я сомневаюсь, что крошечная
капля вещества может оказаться столь взрывоопасной, как она утверждает.
— Этой капли достаточно, чтобы сровнять Ватикан с
землей! — не выдержала Виттория, окончательно потеряв терпение. —
Неужели вы не слышали того, что я вам говорила?
— Мадам, — произнес Оливетти, и в голосе его
прозвучали стальные ноты, — мои познания в области взрывчатых веществ
весьма обширны.
— Ваши познания устарели, — таким же твердым тоном
парировала Виттория. — Несмотря на мою одежду, которая, как я успела
заметить, вас чрезмерно тревожит, я являюсь одним из ведущих ученых-физиков в
знаменитом центре изучения элементарных частиц. Я лично сконструировала
ловушку, которая предохраняет антивещество от аннигиляции. И я вас
предупреждаю, что если вы за шесть часов не найдете сосуд, то вашим гвардейцам
в течение следующего столетия нечего будет охранять, кроме огромной воронки в
земле.
Оливетти резко повернулся к камерарию и, не скрывая ярости,
бросил:
— Синьор, совесть не позволяет мне продолжать эту
бессмысленную дискуссию! Вы не можете тратить свое драгоценное время на
каких-то, извините, проходимцев! Какое братство «Иллюминати»?! Что это за
капля, способная всех нас уничтожить?! Чушь!
— Basta, — произнес камерарий. Это было
произнесено очень спокойно, но всем показалось, что звук его голоса громом
прокатился по комнате. В кабинете папы повисла мертвая тишина. — Грозит ли
нам опасность или нет? — свистящим шепотом продолжил священник. —
«Иллюминати» или не «Иллюминати», но этот предмет, чем бы он ни был, не должен
находиться в стенах Ватикана… особенно во время конклава. Я хочу, чтобы его
нашли и обезвредили. Немедленно организуйте поиски!
— Синьор, даже в том случае, если мы отправим на поиски
всех гвардейцев, осмотр комплекса зданий Ватикана займет несколько дней. Кроме
того, после разговора с мисс Ветра я поручил одному из моих подчиненных
просмотреть новейший справочник по баллистике. Никаких упоминаний о субстанции,
именуемой антивеществом, он там не обнаружил.
Самодовольный осел, думала Виттория. Справочник по
баллистике! Не проще было бы поискать в энциклопедии? На букву «А».
— Синьор, — продолжал Оливетти, — если вы
настаиваете на осмотре всего комплекса зданий, то я решительно возражаю.
— Коммандер, — голос камерария дрожал от
ярости, — позвольте вам напомнить, что, обращаясь ко мне, вы обращаетесь к
Святому престолу. Я понимаю, что мое теперешнее положение вы не воспринимаете
всерьез, но по закону первым лицом в Ватикане являюсь я. Если я не ошибаюсь, то
все кардиналы в целости и сохранности собрались в Сикстинской капелле, и до
завершения конклава вам не надо тревожиться за их безопасность. Я не понимаю,
почему вы не желаете начать поиски прибора. Если бы я не знал вас так хорошо,
то мог бы подумать, что вы сознательно подвергаете конклав опасности.
— Как вы смеете?! — с видом оскорбленной
невинности воскликнул Оливетти. — Я двенадцать лет служил покойному папе,
и еще четырнадцать — его предшественнику! С 1438 года швейцарская гвардия…
Закончить фразу ему не удалось, его портативная рация издала
писк, и громкий голос произнес:
— Комманданте?
Оливетти схватил радио и, нажав кнопку передатчика,
прорычал:
— Sono occuppato!
[55]
— Scusi, — принес извинение швейцарец и продолжил:
— Нам позвонили по телефону с угрозой взрыва, и я решил сообщить вам об этом.
На Оливетти слова подчиненного не произвели ни малейшего
впечатления.
— Ну так и займитесь этим сообщением. Попытайтесь
установить источник и дальше действуйте по уставу.
— Мы так бы и поступили, сэр, если бы… — Гвардеец
выдержал паузу и продолжил: — Если бы этот человек не упомянул о субстанции,
существование которой вы поручили мне проверить. Человек упомянул об
«антивеществе».
— Упомянул о чем? — чуть ли не дымясь от злости,
переспросил Оливетти.
— Об антивеществе, сэр. Пока мы пытались установить
источник звонка, я провел дополнительное расследование. Обнаруженная мной информация
об антивеществе оказалась… хм… весьма тревожной.
— Но вы мне сказали, что в руководстве по баллистике
эта субстанция не упоминается.
— Я нашел сведения о ней в Сети. Аллилуйя, подумала
Виттория.
— Эта субстанция, судя по всему, крайне взрывоопасна, —
сказал гвардеец. — Согласно источнику, мощность взрыва антивещества в
сотни раз превышает мощность взрыва ядерного заряда аналогичного веса.
Оливетти вдруг обмяк, и это очень походило на мгновенное
оседание огромной горы. Торжество, которое начала было испытывать Виттория,
исчезло, как только она увидела выражение ужаса на лице камерария.
