— Я не вижу кардинала, — прошептала
Виттория. — Да и убийцы тоже.
С этими словами она отодвинула пластик и шагнула в часовню.
Лэнгдон не сводил глаз с пирамид. Что делают они внутри
христианской часовни?
Но и это еще было не все. Точно в центре тыльной стороны
каждой пирамиды поблескивали золотые медальоны… Медальоны подобной формы
Лэнгдон встречал лишь несколько раз в жизни. Это были правильные эллипсы.
Эллипсы Галилея? Пирамиды? Звездный купол? Даже в самых смелых в своих мечтах
он не мог представить, что окажется в помещении, в котором присутствовало бы
такое количество символов братства «Иллюминати».
— Роберт, — произнесла Виттория срывающимся
голосом, — посмотрите!
Лэнгдон резко повернулся и, возвратившись в реальный мир,
бросил взгляд себе под ноги — туда, куда показывала девушка.
— Что за дьявольщина?! — воскликнул американец,
отскакивая в сторону.
С пола на него с насмешливой ухмылкой смотрел череп. Это
была всего лишь часть весьма натуралистично выполненного мозаичного скелета,
призванного изображать «смерть в полете». Скелет держал в руках картон с
изображением пирамид и звезд — точно таких же, как те, что находились в
часовне. Но содрогнуться Лэнгдона заставило вовсе не это изображение, а то, что
основой мозаики служил камень, по форме очень напоминавший крышку
канализационного люка. Камень, именуемый cupermento, был сдвинут в сторону и
лишь частично прикрывал темное отверстие в полу.
— Дьявольская дыра, — едва слышно выдавил Лэнгдон.
Он настолько увлекся изучением потолка, что совершенно не заметил отверстия.
Американец неохотно приблизился к яме. От нее разило так,
что захватывало дух.
— Что это так воняет? — спросила Виттория,
прикрывая ладонью рот и нос.
— Миазмы, — ответил Лэнгдон. — Пары гниющих
костей. — Дыша через рукав пиджака, он присел на корточки перед отверстием
и, заглянув в темноту, сказал: — Ничего не видно.
— Думаете, там кто-нибудь есть?
— Откуда мне знать?
Виттория показала на ведущую в черноту полусгнившую
деревянную лестницу.
— Ни черта не видно, — покачал головой
Лэнгдон. — Это то же самое, что спускаться в ад.
— Может быть, среди оставленных инструментов найдется
фонарь? — Американцу показалась, что девушка ищет любой предлог, чтобы
сбежать от этого тошнотворного аромата. — Я пойду взгляну.
— Осторожнее, — предупредил ее Лэнгдон. — Мы
не знаем, где находится ассасин и…
Но Виттория уже ушла.
Женщина с сильным характером, подумал он.
Лэнгдон повернулся лицом к колодцу, ощущая легкое
головокружение — так на него подействовали испарения смерти. Он задержал
дыхание, сунул голову в отверстие и, напрягая зрение, вгляделся во тьму. Когда
его глаза немного привыкли к темноте, он начал различать внизу какие-то смутные
тени. Оказалось, что колодец вел в небольшую камеру. Дьявольская дыра.
Интересно, думал он, сколько поколений семейства Киджи было бесцеремонно
свалено в эту шахту? Лэнгдон опустил веки, давая глазам возможность лучше
приспособиться к темноте. Открыв их снова, ученый увидел какую-то бледную,
расплывчатую, плавающую в темноте фигуру. Он сумел подавить инстинктивное
желание вскочить, несмотря на то, что его начала бить дрожь. Неужели у него
начались галлюцинации? А может быть, это чье-то тело? Фигура исчезла. Лэнгдон
снова закрыл глаза и не открывал их довольно долго. Голова начала кружиться, а
мысли путаться. Еще несколько секунд, убеждал он себя. Он не знал, что именно
было причиной головокружения — исходящие из ямы миазмы или неудобная поза.
Когда он наконец открыл глаза, представший перед его взором
образ остался для него столь же непонятным, как и до того.
Теперь ему казалось, что весь склеп наполнен призрачным
голубоватым свечением. Через миг он услышал странное шипение, и на отвесных
стенах шахты запрыгали пятна света. Еще миг — и над ним возникла какая-то
огромная тень. Лэнгдон вскочил на ноги.
— Осторожнее! — раздался крик за его спиной.
Ученый, не успев повернуться, почувствовал острую боль в
шее. Когда ему все-таки удалось посмотреть назад, он увидел, как Виттория
отводит в сторону паяльную лампу, из которой с шипением вырывалось синеватое
пламя, озаряя зловещим светом часовню.
— Что, дьявол вас побери, вы затеяли?! — возопил
Лэнгдон, схватившись за шею.
— Я всего лишь хотела вам посветить, — ответила
девушка. — Вы отпрянули прямо на огонь.
Лэнгдон бросил взгляд на необычный осветительный прибор.
— Никаких фонарей, — сказала Виттория. — Это
— лучшее, что я смогла найти.
— Я не слышал, как вы подошли, — пробормотал
американец, потирая обожженное место.
Виттория вручила ему лампу, поморщившись от исходящей из
склепа вони.
— Как вы считаете, эти испарения могут
воспламениться? — спросила она.
— Надеюсь, что нет.
Он взял паяльную лампу и, осторожно наклонившись к краю
«дьявольской дыры», осветил стенку склепа. Оказалось, что подземная камера
имела форму круга диаметром в двадцать футов. Примерно на глубине тридцати
футов паяльная лампа высветила дно подземелья. Оно было темным и неровным.
Земля, подумал американец. Потом он увидел тело.
— Он здесь, — сказал Лэнгдон, подавив желание
отвернуться. На темном фоне земли виднелся лишь бледный силуэт человека. —
Кажется, он раздет догола, — продолжил ученый, и перед его мысленным
взором вновь замаячил обнаженный труп Леонардо Ветра.
— Один из кардиналов?
Лэнгдон не был уверен, но не мог представить, что в склепе
может находиться кто-то еще. Он напряженно вглядывался в светлое пятно…
Неподвижное. Безжизненное. Но все же… Его охватили сомнения. В положении фигуры
было что-то странное. Создавалось впечатление, что…
— Эй! — позвал Лэнгдон.
— Вы полагаете, что он жив?
Отклика снизу не последовало.
— Он не двигается, — ответил Лэнгдон. — Но он
выглядит… Нет. Это решительно невозможно.
— Так как же он выглядит?
— Создается впечатление, что он стоит… — сказал
ученый.
Виттория затаила дыхание и приникла к краю колодца, чтобы
увидеть все своими глазами. Через несколько секунд она выпрямилась и сказала:
