— И вы в них верите?
— В любом случае больше, чем в догму о Святой Троице. Уже само название Троица — это только предположение! Нет, первосвященника уже просто нельзя сильнее скомпрометировать. Скорее я поверю в то, что пергамент открывает тайну какой-то невероятной махинации, в которой речь идет об огромных деньгах, не принадлежащих Папе. Но и это всего лишь предположение.
— Это потому, что никто раньше не видел пергамент?
— Нет. Один из наших видел его. Бывший францисканец, тот, для кого любовь к женщине значила больше, чем проповедование Евангелия, и он стал алхимиком. Звали его Рубальдус.
— Почему «звали»?
— Рубальдус повел себя очень неосторожно. Он решил, что сможет продать свое знание епископу Аугсбургскому, для которого делал множество эликсиров для сохранения потенции… духовной. Похоже, они даже действовали. Позже алхимика нашли заколотым в Аугсбурге.
Прислонившись к спасительной колонне, Афра зажала себе рот руками. Слушая тихую речь отступника, она снова вспоминала последние годы своей жизни. Постепенно все непонятное сложилось в одну мозаику. После всего услышанного Афра была рада тому, что больше не носит пергамент при себе. Слишком уж велик был риск того, что на нее снова нападут и ограбят, как это случилось по дороге в Страсбург. Она могла надеяться только на то, что ничего не подозревающий Гереон Мельбрюге благополучно прибыл в Монтекассино.
— Алхимика убили? — услышала она вопрос Гизелы.
— Это были не наши люди, — ответил Иоахим фон Флорис. — Я думаю, что это епископ Аугсбургский, известный сторонник Папы Римского, велел устранить алхимика Рубальдуса, уже после того как тот рассказал ему о содержимом пергамента и обстоятельствах, при которых он о нем узнал. В любом случае именно епископ Аугсбургский сообщил Папе Иоанну о пергаменте.
— А вы уверены, что жена архитектора — владелица этого пергамента?
Афра напряженно прислушивалась.
— Ну что значит «уверен»? — ответил Иоахим фон Флорис. И после непродолжительного молчания добавил:
— Если честно, я уже ни в чем не уверен. Мы следили за ней, узнали ее жизнь от начала до конца. Но для нас по-прежнему загадка, каким образом именно она стала владелицей этого документа.
— Афра — умная женщина, — ответила Гизела, — умная и имеет большой жизненный опыт. Ее отец был ученым библиотекарем и передал ей много знаний. Вам известно об этом?
Иоахим фон Флорис сдержанно рассмеялся.
— Конечно, нам это известно. И еще многое о ее жизни. Например, то, что она вовсе не венчанная жена архитектора Ульриха фон Энзингена, а всего лишь конкубина и причина того, что он сломя голову бежал из Ульма. Но вся эта информация, которой владеют наши люди, не помогает нам. Я думаю, что ключевая фигура всей этой истории — ее отец, библиотекарь. Но он мертв. Как бы то ни было, мы должны завладеть пергаментом, прежде чем он окажется в руках курии. Если он все еще существует.
— В этом я уверена, — взволнованно ответила Гизела. — Когда я спрашивала Афру о цели путешествия, она говорила, что едет по важному делу. Сначала ей нужно было в Зальцбург. Потом ее планы резко изменились, и она решила ехать в Венецию. Хотя я постоянно следила за ней, я не увидела, с кем она встречалась, и кто убедил ее следовать в иное место. Кто знает, может, Венеция и не конечный путь назначения.
— А где она сейчас?
Гизела пожала плечами.
— Мы встречаемся на постоялом дворе. Афра оставила там свой багаж. Я все обыскала.
— И?
— Ничего. Будьте уверены, пергамента с собой у нее нет. Я осмотрела даже подкладки платьев, думая, что, может, она зашила документ туда. Но эта мысль оказалась ошибочной.
Изгнанник кивнул головой.
— Я сам знаю, как трудно найти этот проклятый пергамент. Вы проделали хорошую работу. Награду найдете в одном из тюков с тканями с нашим знаком.
— Откуда вы знаете, где я оставила ткани?
Иоахим фон Флорис высокомерно рассмеялся.
— Вы что, действительно думали, что рыбак Джакопо встретился вам случайно?
Гизела с ужасом посмотрела на человека в черном.
— Куда бы вы ни поехали, вас встретят наши люди. — Он снова сунул свою руку Гизеле под нос. — Мне кажется, дальше так дело не пойдет. Придется нам взяться за эту Афру и с помощью наших методов заставить ее заговорить. И если она знает, где находится пергамент, то она нам об этом расскажет, клянусь, это такая же правда, как и то, что меня зовут Иоахим фон Флорис!
Афра поняла, что настало время бежать из церкви. Она услышала достаточно. Сердце отчаянно стучало. Афра затравленно оглянулась. Молившийся старик, юная девушка, погруженный в размышления монах — любой из них мог быть лазутчиком отступников. Нужно было исчезнуть из этого страшного города, и как можно скорее! Но пока ей нужно затаиться. Венеция достаточно велика, чтобы предоставить защиту чужакам. Нужно как можно скорее забрать вещи и найти новое убежище.
Покинув церковь Мадонны дель Орто, Афра специально пошла в противоположном направлении. И только убедившись в том, что скрылась от возможных преследователей, она приблизилась к постоялому двору. Девушка поспешно рассчиталась и исчезла вместе со своим багажом той самой запутанной дорогой, которой она сюда и пришла.
Потом, охваченная паникой, Афра направилась на восток, постоянно оглядываясь и проверяя, не идет ли кто за ней. Угроза, исходившая от капюшонника в церкви, напугала ее до такой степени, что она едва воспринимала происходившие вокруг нее ужасы.
Миновав погребальные костры и бесчисленное количество завернутых в белые ткани трупов, Афра попала в восточную часть города, Кастелло, где неподалеку от церкви Санти Джованни и Паоло, фасад которой очень походил на фасад Мадонны дель Орто, она нашла себе подходящий приют. Леонардо, хозяин «Альберго», удивился тому, что женщина путешествует одна, да еще во время чумы, но, получив плату за три дня вперед, перестал задавать вопросы. Наконец можно было вздохнуть спокойно.
Комната Афры была на третьем этаже небольшого постоялого двора. Единственное окно выходило на фронтон дома напротив. Между ними был крошечный канал, в котором плавала всякая нечисть из немалого количества домов и крысы. Афра с отвращением закрыла окно и опустилась на край кровати, от которой уже успела отвыкнуть. От белого дыма, пронизывавшего весь дом, разболелась голова.
На лестничном пролете Леонардо жег травяную смесь из розмарина, лавра и белены и добавлял туда серного порошка на кончике ножа. Это был секретный рецепт, который алхимик продал ему за звонкую монету. Будто бы верное средство для очистки зачумленного воздуха и чтобы не подпускать к дому дыхание дьявола.
Даже в юности Афра не верила в искусство шарлатанов. Но при виде смерти и отчаяния перед лицом эпидемии она изменила свое мнение. Если уже ничего не помогает, подумала девушка, то и это не повредит. Словно пытаясь очистить внутренности от всего дурного, она вдыхала белый дым до тех пор, пока без сил не опустилась на постель.
