– Да нет, мой друг. Я могу доложить о приготовлении около сорока трех блюд, которые мне предстоит доставить в импровизированный буфет его величества! Этого вам достаточно?
Пьетро не настаивал.
Теперь бесчисленные слуги и официанты одно за другим выносили блюда, горшочки и супницы, мелкие и глубокие тарелки. Шествие открывали большие похлебки из старого каплуна и четырех куропаток с капустой; за ними следовали легкие похлебки, включая биск
[49]
из шести молодых голубей, одну похлебку из гребешков и с мясом, а также два легких супа на закуску. На смену похлебкам пришли главные закуски: круглый пирог, начиненный четвертинкой теленка и дюжиной голубей; а также легкие закуски: шесть жареных цыплят и две рубленые куропатки. Иных закусок тоже хватало, они включали трех куропаток в соусе, двух индюков на гриле, шесть круглых пирогов, запеченных на горячих углях, а также трех жирных куриц с трюфелями. Затем следовало жаркое, два каплуна, девять цыплят и два скворца, шесть куропаток и четыре круглых пирога. Фрукты и десерты, компоты и варенья в фарфоровых тазиках и вазочках еще ждали своей очереди. И это пантагрюэльское меню, естественно, было составлено исключительно для короля с королевой. Блюда, приготовленные для придворных, уже были поданы. Придворные только что расположились за столами у самой купальни Аполлона, предварительно посмотрев импровизированный спектакль, который Мария Антуанетта дала на пленэре, в Рокайлевом боскете. Какое это было причудливое шествие! Официанты, как солдатики, маршировали по террасам, спускались к Зеркальным прудам и к бассейну Латоны, затем шли по Королевской аллее, по направлению к купальне.
Пьетро следовал за ними по пятам, и разложенное по тарелкам кушанье как будто плясало у него перед глазами.
«Не сводите глаз с мяса».
До представления, около шестнадцати часов, всем была подана небольшая закуска в самом центре Лабиринта, в Безымянном боскете, том зеленом кабинете, где – тайное и уже призрачное воспоминание – был повешен Ландретто тогда, когда двор покинул Версаль. Из бассейна в центре кабинета словно выросли круглые столики, покрытые салфетками пастельных тонов. На них стояли дыни вперемешку с ликерами в графинчиках с выгравированным узором. Внутри дворца из марципана располагались имбирные пряники в форме сундучков, из которых можно было достать пирожные, цукаты или карамель. Чтобы радовать глаз, зеленый кабинет был также украшен португальскими апельсиновыми деревьями, вишневыми деревьями и двумя кустами голландского крыжовника. Людовик XVI и Мария Антуанетта заняли свои места. И весь двор, проследовав между рядами тополей, образовал процессию, направлявшуюся с противоположной стороны Большого канала.
Гости заняли места в лодках и гондолах, и те заскользили по безмятежному зеркалу вод. Легкий бриз покачивал зонтики. В этот день берега канала были украшены «прозрачными» фигурами, вызывающими восхищение гуляющих. Там можно было увидеть очаровательные фарфоровые киоски, обтянутые развевающимися на ветру белыми полотнищами. Затем все спустились по каналу и насладились битвой, разыгранной за купальней Аполлона. С бортов небольших моделей галер стреляли пороховые пушки. Разумеется, здесь французский флот побеждал английский, что само по себе было довольно-таки маловероятно; но мыслить иначе считалось в Версале моветоном. И вот загорелись паруса английской галеры, и лилия одержала победу над розой, по крайней мере, в водах этого канала.
Затем двор двинулся через боскеты Энселада и Купола и вернулся в боскет Колоннады и Бальный зал, или Рокайлевый боскет, где был устроен театр. Часть боскета была занята ступенями террасы, по которым струилась вода, жерновыми камнями, растительностью, позолоченным водостоком и украшениями из ракушек, привезенных с африканского побережья. Сцена была сооружена посреди амфитеатра, на островке, куда попадали по мостикам. Оркестр ожидал появления гостей. Завидев королевскую чету, музыканты заиграли свой ритурнель. Придворные расселись на газонах по обе стороны ступенчатого каскада. Король с королевой заняли места под приготовленным для них балдахином. Всем раздали брошюры, оговорив тот факт, что пьеска была фактически экспромтом и не хватило времени ее тщательно отредактировать. Тут же прозвучали три удара и поднялся занавес. За ним открылись две витые колонны, поддерживающие статую Афродиты в костюме пастушки. Появилась пара. Пастух Клорис досаждал своими ухаживаниями пастушке Климене и молил богиню о помощи. Пытаясь ускользнуть от Клориса, Климена бегала взад и вперед по подмосткам, при этом она испускала крики и играла на лире. В тени похищение готовил другой актер, загримированный под фавна. В этом изящном и манерном скетче чередовались стихи и проза, декламация и пение. Король с королевой веселились; все много аплодировали. Пока Пьетро находился на кухне, остальная приближенная к королевской чете охрана незаметно циркулировала среди террас, не упуская из виду ничего из происходящего.
Наконец все направились к купальне Аполлона, чтобы поужинать, созерцая при этом необычайную перспективу, открывавшуюся взору от террас дворца до дальнего леса и Большой Звезды за перекрестком каналов.
Именно сюда несли королевские мясные блюда, извергаемые из утробы обширной буфетной.
И именно с этих блюд не спускал глаз Пьетро, в компании официантов и метрдотелей.
«Ну вот и мы», – сказал себе Пьетро, направляясь к роскошному королевскому павильону, сооруженному специально для этого торжества. Он был увит зеленью и украшен огнями. Из расположенных вокруг ваз струилась вода, создававшая вокруг него нечто вроде хрустального колокола. За этим водным пологом, который нарушала лишь защищенная от потоков дверца, гостей, казалось, поджидали тысячи светлячков. Колокол светился изнутри. Рядом со входом на увитых плющом пьедесталах были размещены статуи играющих на флейтах фавнов. Купол был украшен барельефами, изображавшими четыре времени года и четыре времени дня, рядом находился портик из белого полотнища. Пьетро проник туда вслед за официантами. Внутренняя часть купола казалась еще более удивительной. Там царил полумрак, пронизываемый лишь пламенем свечей в канделябрах. Через отверстие в центре купола виднелось небо. Лучшие столяры Франции украсили всю его окружность вырезанной из дерева листвой, которая перемежалась с букетами цветов, перевязанными газовыми шарфами. В самой глубине изо рта хохочущего Пана вырывался фонтан воды. Бурлящая пена разветвлялась на ручейки, с шипением устремлявшиеся по камням искусственной скалы. Эта скала, в невидимых расщелинах которой поместилось бесчисленное количество свечей, казалась жилищем какого-то эльфа. Языки пламени играли с каплями, по прихоти воды бросая отблески на стены и потолок. Эффект калейдоскопа усиливался благодаря переливам многочисленных хрустальных шаров, установленных на серебряных подставках, – свет в них преломлялся так, что все помещение казалось заключенным внутри радуги.
В очередной раз Ведомство развлечений превзошло само себя. Перед скалой, омываемой серебряными волнами, стояло семьдесят приборов. Столы располагались с четырех сторон, под роскошным шатром. Все они были обращены к расположенному в центре королевскому столу, так что у каждого из гостей создавалось впечатление, что он общается с монархами и в то же время пребывает в небольшом дружеском кругу. На резных стульях были изображены или символы времен года, или музы и аллегории искусств. Полупрозрачные занавески, ниспадающие с вершины колокола, плясали в потоках воздуха. Интерьер дополняли хрустальные жирандоли. Помимо блюд, приготовленных специально для короля с королевой, буфет был уставлен вычурными кушаньями, предназначенными для остальных гостей. У них было такое же меню, и еды хватало всем. Чтобы подобраться к этому буфету, нужно было подняться по трем ярусам до площадки, на которой находились официанты. Вокруг блюд стояло восемнадцать чаш, курильницы и горшочки с растениями, похожими на остролист. Принесли также и старинный «сундучок короля», серебряный ящичек, в котором под замком хранились ножи, ложки и специи, предназначенные для его личного пользования. В западной части располагались дамы, в восточной – кавалеры.
