— Был, господин. Не вру я, правда. Все мы его видали.
— Ах так. Скажи-ка: человек тот — он живой был или мертвый?
Несколько мгновений девица хмурилась, припоминая. А потом честно ответила:
— Не знаю, благородный господин.
— Он что — дергался? Кричал? Спрыгнуть пытался?
— Ой, что вы, господин! Конечно, нет!
— Надо же. Завидное хладнокровие для того, кого тащит в преисподнюю чудовищный демон…
Девчонка вскинула голову и уставилась на Кадзэ, явно не понимая его иронии. Объяснять сельской девчонке в услужении тонкие оттенки понятия «сарказм» самурай не намеревался. Поэтому просто продолжал расспрашивать:
— А заметил ли кто-нибудь из вас, куда демон направлялся?
— А как же, заметили! К той дороге, что от нас в провинцию Рикудзен ведет.
— Ага. Но ведь эта дорога, кажется, пересекается с той, что ведет назад, к перекрестку в провинции Удзен, — задумчиво протянул Кадзэ.
Служанка пожала тощими плечиками. Полюбопытствовала довольно ехидно:
— Да какой дурак, едучи от Судзаки, станет такой крюк огромный делать, чтоб только назад к перекрестку попасть? Зачем?
— Вот я и думаю — зачем? — сказал Кадзэ негромко.
— Эй, есть здесь кто живой? — воззвал внезапно кто-то от дверей постоялого двора. Голос был женский, но странный — резкий и громкий, подобно мужскому.
От неожиданности служанка прямо-таки подскочила на месте — верно, новые постояльцы и впрямь заглядывали сюда нечасто. Она быстро подхватилась, поднялась и поспешила к дверям — гостей встречать. Говорила девушка тихо, слов ее Кадзэ разобрать не мог, зато преотлично слышал громоподобный голос пришелицы, так что суть разговора в целом улавливал.
— Явилась наконец! Что ж, и ночь еще не настала!
Тишина. Очевидно, бедная служаночка рассыпается в униженных извинениях.
— И нечего тут сидеть, поклоны отбивать, не в храме молишься! — гремела незнакомка. — Помоги мне разуться, дуреха ты этакая! И проводи туда, где можно испить чаю!
Снова несколько мгновений тишины.
— Сколько стоит приличная комната на одну ночь?
Тишина.
— Сколько-сколько?! Неслыханная наглость!
И опять тишина.
— Да ты здесь при чем?! Позови-ка мне хозяина этой жалкой дыры. Очень хочу обсудить с ним цены. Да не сейчас! Что же за дурища, право? Сначала проводи нас внутрь и налей бурды, какая у вас тут сходит за чай.
Несколько секунд спустя служанка вернулась в общую залу — раскрасневшаяся, растерянная, явно не представляющая, как вести себя с громогласными, грубыми, напористыми новыми постояльцами. Немало позабавленный услышанным раньше Кадзэ не без удивления обнаружил, что в действительности пришельцев трое. Впереди шла рослая престарелая особа, на вид явно уж взрослых внуков имеющая. Ее густые волосы, щедро припорошенные сединой, были без затей уложены в узел на затылке. Лоб старухи обвивала белая повязка с выведенным на ней иероглифом — «месть». Одета она была, словно мужчина благородной крови, — темное кимоно заправлено в штаны хакама, сверху наброшена накидка хаори. За широким поясом красовались два настоящих меча, и вошла она в комнату широким, уверенным шагом, гордо вскинув голову, — точь-в-точь закаленный в боях самурай!
Следом за ней брел совсем уж древний старик. Насколько колоритно смотрелась пожилая дама, плотная, словно бочонок доброго саке, настолько эфемерным выглядел ее спутник — не человек, а газовый экран, который у жаровни ставят! Лицо его было чудовищно тощим, иссохшая кожа туго обтягивала кости черепа, суставы плеч, локтей и колен, казалось, вот-вот прорвут ткань унылого кимоно. Кадзэ даже поежился — кошмар какой-то, не человек — скелет ходячий, пришелец с того света.
Завершал занятное шествие последний участник — юноша лет пятнадцати-шестнадцати с милым открытым лицом. На спине юноша тащил тяжеленную плетеную корзину, для удобства снабженную двумя кожаными лямками, обтянутыми мягкой тканью. Из корзины, явно перегруженной, торчали на всеобщее обозрение ручки многообразных котелков.
Войдя, странноватая троица тотчас же обосновалась в дальнем углу общей залы. Повинуясь законам вежливости, Кадзэ сел по-другому, дабы не оскорбить незнакомцев прямым взглядом. При иных обстоятельствах это нормальное проявление благовоспитанности автоматически воздвигло бы меж ним и его соседями по комнате невидимую стену. Каждый спокойно продолжал бы заниматься своими делами, не замечая другого, словно и не сидят они в одном помещении. Но энергичная престарелая дама, похоже, не такова была, чтоб замечать какие-то там невидимые стены, воздвигнутые вокруг нее традиционными законами японской любезности. Еще чего не хватало!
Она решительным шепотом приказала старику и юноше сидеть в уголке и помалкивать, сама же преспокойно прошествовала через всю залу и, подойдя к Кадзэ, хлопнула его по плечу. Запросто прикоснуться к незнакомцу?! Грубость невообразимая, Кадзэ даже не понял, как реагировать на подобное хамство. Может, плюнуть на все и обращаться со старой грубиянкой с почтительностью, какую и должен выказывать мужчина пожилой женщине достойного происхождения? А может, наоборот, — взять да и повернуться к ней спиной, словно и не заметил столь невоспитанной попытки завязать знакомство? Но — нет. Все-таки Кадзэ с детства учили — к детям следует проявлять снисходительность, а к старикам — почтение. Хлопать незнакомых людей по плечу, конечно, неприемлемо, но обращаться со стариками необходимо со всем возможным уважением.
— Слушаю вас, госпожа бабушка, — сказал Кадзэ, употребив нейтрально-вежливое обращение к женщине зрелых лет.
— Вы здесь единственный постоялец, господин воин? — без обиняков спросила старуха.
Кадзэ позволил себе пожать плечами:
— Понятия не имею, госпожа.
— А купца вы, случайно, здесь не видели? — расспрашивала старуха настойчиво.
— Нет, госпожа. Здесь, на постоялом дворе, не видел.
— Увидите купца — соблаговолите сообщить об этом мне, — приказала старуха.
— Вообще купца? Любого?
— Нет, конечно же, не любого. Тот купец, которого разыскиваем мы, предпочитает обычно путешествовать по дороге Токайдо. Но никогда не знаешь наверняка, под каким камнем искать ядовитую гадину! Мы ныне именно к дороге Токайдо путь и держим — может, там удастся все-таки найти мерзавца. Нам официально дозволено свершить долг кровной мести. Подали письменное прошение в канцелярию нового правительства Токугава и получили разрешение. Теперь вот странствуем в поисках некоего купца, дабы заставить его собственной кровью смыть нанесенную нам обиду. Возмездие неотвратимо!
— Да, госпожа бабушка, я вижу: за поясом у вас — два весьма основательных орудия справедливого отмщения. Не завидую тому, на кого они обрушатся.
— Вы полагаете, я собираюсь исполнить свой долг в одиночку?! — Глаза старухи гордо сверкнули. — Нет, со мной путешествуют верный слуга, — кивком она указала в сторону тощего старика в углу, — и один из многих моих внуков.
