— Ладно, я и до него доберусь. Гервасий, сейчас я пойду к управляющему и потребую, чтобы Леру отправили обратно в Россию. Она уедет в вашем сопровождении. Добравшись до Шаховского, вы предъявите чек с подписью Дионы, получите некую сумму и отвезете Леру к отцу Паисию. Одной дочкой в его семье будет больше. И вот еще, я доверяю вам все свое имущество, а это, ни больше ни меньше, завещание моего учителя.
Я протянул Гервасию книгу Антипыча и мешок с шаманским реквизитом.
Гревасий обиженно засопел:
— Мечтал кальян пососать в экзотической курильне, Каирский музей древностей посетить, на верблюде покататься… и вот, на тебе!
— Вы раздавите любого верблюда, Гервасий, — неуклюже утешил я старика. — Пусть поживет…
— Ну, прощайте, милейший Паганус. Я желаю вам сберечь вашу душу в битве за Маргариту. Самые прекрасные женщины могут быть добыты только в бою. Нежнейшая Афродита стала супругой вояки Ареса, ИЗ-ЗА Елены Прекрасной погибла Троя. Но до сих пор мир ни разу не спасся красотой, она была лишь яблоком раздора… Помните об этом. А теперь самое главное: обязательно побывайте в Гизах и передайте поклон Большому Сфинксу.
— Прямо вот так и передать.
— Да, на полном серьезе: выйдите из машины и подойдите к нему как можно ближе, лицом к лицу… Обещайте, мой татуированный Фауст…
— Обещаю…
Заспанный Абадор долго не мог разобраться в моей инициативе, но я напирал на вредную для девочки резкую перемену климата. Наконец, он заказал билеты на самолет до Шереметьева для Леры и Котобрысова.
Через два часа я прощался с Лерой в аэропорту.
— До свидания, заяц, — я потрепал Леру по мягко вьющимся волосам. — Я спас твою маму. Не скучай, скоро у тебя будет много братишек и сестренок. Постарайся подружиться с ними, слушайся матушку Таисью и учись помогать ей.
— А мама?
— Она обязательно вернется к тебе.
Наш вылет из Орли задержался на несколько часов, и мы прибыли в Каир на исходе ночи. Всю дорогу я искоса наблюдал за Абадором: плоский белый чемоданчик постоянно находился у него в руках. Я не сомневался, что в нем «царский ключ».
Рассвет — самое прохладное время в Каире. Отчаянно-свежий ветерок скользнул под рубашку, вспузырил брюки. Пока проверяли документы и досматривали багаж, я стоял на летном поле, запрокинув голову к небу.
В Африке и день и ночь наступают внезапно, без сиреневой рассветной дымки и долгих сумерек. По краям горизонта уже тлела яркая заря, а небесный купол все еще сиял и переливался яркими звездами. Эту темно-синюю бархатную необъятность древние египтяне называли телом богини Нут. Опершись на напряженные пальцы рук и ног, она гибким мостиком свесилась над земным миром. Ее тело сияет звездами, чаши ее грудей обращены к земле, из лона исходят лучи. Каждую ночь богиня рождает планеты и миры. Ее божественный брат и супруг Солнечный Геб спиной распростерт на земле и готов к соитию. Эта откровенная фреска для древних египтян говорила больше, чем тысячи космогонических трактатов: взаимная любовь Земли и Неба породила звездные миры, планеты и человека.
Когда-то я мечтал увидеть Египет таким, как он был нарисован на обложке учебника истории: обветренный сфинкс, задумчиво смотрящий в синюю вечность, придавленные собственной тяжестью пирамиды, «…и раскидистых пальм веера…».
Увлекшись алхимией, я мечтал о загадочной стране Кемет, где человек впервые открыл тайны превращения вещества. Само слово «химия» происходит от древнего названия Египта.
Рано или поздно сбываются все, даже самые дурацкие мечты.
Рядом с аэропортом нас ожидали две машины: одна зловеще-черная, зеркально сверкающая, другая серебристо-белая, как морская чайка. Со всевозможными почестями Абадор усадил Диону в первую машину, а мы, как свита из темного и светлого рыцаря, поместились во второй.
Я успел в последний раз с тревогой взглянуть на Диону. На голову она набросила синий шелковый платок, чтобы скрыть отметину на щеке. Глаза спрятала за стеклами солнечных очков. Я буквально позвоночником чуял ее волнение и отвращение ко всей этой невеселой «игре».
Кавалькада миновала исторический центр и современный город, по огромному мосту медленно переехала Нил, и волшебство восточной сказки рассеялось. За стеклами мелькал безрадостный, геометрически правильный пейзаж, словно перевернули яркую страницу.
Солнце поднялось чуть выше, и утро мгновенно накалилось, потеряло цветочную свежесть. Больше получаса мы ехали по переполненной дороге, утонувшей в пустыне, и хотя скорость была небольшая, но от бесшабашной езды местных водителей было полное ощущение участия не то в ралли Париж — Дакар, не то в крутых заездах «Формулы-1». Изредка в прохладный салон, пахнущий дорогой кожей и духами, просачивался сухой жар.
— Вот и Долина Царей, — прищурив глаза, Абадор вглядывался в сизую дымку на горизонте.
Пришло время выполнять обещание, данное Котобрысову:
— Абадор, скажите водителю, чтобы остановился вблизи Большого Сфинкса.
Первое свидание нуждается в определенной интимности. Несколько минут назад мы обогнали шлейф экскурсионных автобусов, а я жаждал побыть в одиночестве рядом с пирамидами, дабы заполучить «поцелуй ледяной вечности».
У подножия серых, выветренных великанов колготились верблюды и гарцевали оседланные кони. Орал осел, и беспокойная толпа торговцев «древностями» нетерпеливо поджидала туристов. Со стороны могло показаться, что между арабами идет жестокая разборка. Однако это был всего лишь обычный разговор людей родственных профессий.
Я в растерянности озирал пирамиды, чувствуя горчайшее разочарование. Призванные возвеличить жизнь, они увековечили смерть. А их страшные и волнующие тайны уже давно разграблены.
Но не все так плохо! Гигантский полуразрушенный Сфинкс со стесанным лицом возлежал, как и подобает царю, на приличном расстоянии от пестрого муравейника.
Я попытался хотя бы на несколько минут избавиться от опеки Абадора и решительно направился к изваянию.
— Хата га птах! — невысокий краснолицый человечек в пропыленном полотняном костюме сделал шаг мне навстречу и, конфузливо щурясь, приподнял мятую панаму.
— Здравствуйте! — растерянно отозвался я.
Этот голубоглазый блондин был до красноты обожжен солнцем. Весь его вид, от треснувшего стеклышка очков до резиновых пляжных тапочек, взывал о помощи.
— Счастлив встретить здесь с-с-оотечественни-ков, — продолжил коротышка, — позвольте представиться, профессор-египтолог Самарин Иван Сергеевич. «Рыбак рыбака видит издалека». Смею предложить вам свои услуги — небольшую экскурсию. Совсем недорого: всего двадцать американских долларов, можно дирхем, франков или гульденов по курсу. Но если вы заплатите еще десять, то я открою вам то, что узнал, долгими ночами слушая вой шакалов, когда бледная, нарождающаяся луна наставляет рожки папаше Хеопсу и по Долине Царей разносятся шаги…
