— Шарлотта, — сказал Джордж, вставая из-за стола. — Я не ожидал, что вы вернетесь так скоро.
Так скоро? Меня не было целых три дня! Поразительно, но он вовсе не казался встревоженным.
— Простите, что ушла, ничего вам не сказав.
— Не страшно, — успокоил меня Джордж. — Вам здесь всегда рады.
— Конечно, — подтвердила миссис Смит, хотя улыбка ее была фальшивой. — Прошу, присоединяйтесь к нам.
Джордж отодвинул для меня стул и велел служанке принести еще один прибор.
— Какое милое платье, — заметила его сестра Элиза. — Новое?
— Да. — Его купили для меня королевские слуги. Это было летнее платье в сине-белую полосу, гораздо более модное, чем те вещи, которые я носила обычно. Они же снабдили меня новым бельем, туфлями, чулками, пальто и зонтиком. Во всем этом я чувствовала себя немного не в своей тарелке.
— Мне жаль, что вам пришлось прервать свой лондонский визит, поскольку вас вызвали домой, — сказал Джордж. — Надеюсь, у вас в семье все в порядке?
Я посмотрела на него с недоумением:
— Меня не вызывали домой. Кто вам это сказал?
Он взглянул на мать. Избегая встречаться со мной глазами, та ответила:
— Я просто предположила, что это так. — И добавила: — Поэтому велела упаковать ваши вещи и отправить их в Гаворт.
— Как любезно с вашей стороны. — Я догадалась, что миссис Смит, обрадовавшись моему исчезновению, убедила Джорджа, будто меня вызвали домой. Что случилось со мной на самом деле, было ей совершенно безразлично.
— Тогда что же произошло? — встревожился Джордж. — Куда вы ездили?
— Меня арестовали и заключили в Ньюгейтскую тюрьму, — объяснила я.
У всех сидевших за столом вырвался испуганный вздох.
— За что, прости господи?! — воскликнул Джордж.
Я объяснила, что поехала повидаться с Катериной, и описала ситуацию, в которой застала ее.
— Я ее не убивала. Меня арестовали по ошибке.
Что случилось потом, я докладывать Смитам не стала. Если бы я и поведала им, где провела прошлую ночь, они бы все равно не поверили. Но, судя по всему, мне удалось убедить их, что мой рассказ об аресте — правда.
— Какой ужас, — произнесла миссис Смит с жалостью и презрением, не сумев, однако, скрыть и удовольствия.
Наверное, мне следовало испытывать смущение по поводу случившегося и страх за то, что подумают обо мне Смиты, но у меня были иные, куда более серьезные заботы.
Джордж был потрясен:
— Почему вы не дали мне знать?
— Я пыталась, — ответила я и поведала ему о навестившем меня в полицейском участке священнике. — Но, похоже, священник не потрудился передать вам мое послание.
— Какая жалость, — сокрушенно сказал Джордж. — Если бы я его получил, я бы немедленно бросился вам на помощь.
Я непроизвольно взглянула на миссис Смит. Лукаво-довольное выражение играло на ее лице. От Джорджа не укрылся мой взгляд, он тоже посмотрел на мать и, увидев это ее выражение, пришел к тому же выводу, что и я.
— Священник приходил? — догадался он. — Меня не было дома, и он оставил сообщение вам, матушка?
После явной заминки она призналась:
— Ну да.
— Почему вы мне об этом не сказали? — потребовал ответа Джордж.
Ее щеки залились виноватым румянцем.
— Когда священник сообщил, что мисс Бронте арестована, я ему не поверила, подумала, что это розыгрыш. — Мне было очевидно, что она лжет. По выражениям лиц присутствовавших можно было сказать, что это очевидно и им. Все казались потрясенными. — И я решила тебя не тревожить, — запинаясь, закончила миссис Смит.
До того я закрывала глаза на ее поведение, но эту злонамеренную выходку не могла стерпеть.
— Вы знали, что я в беде, и умышленно повернулись ко мне спиной! Мадам, вы — эгоистичная, ревнивая, безнравственная женщина!
Ее реакцией была лишь досада, какую испытывает мучающий кошку человек, которого та внезапно оцарапала. Я чуть не захлебнулась от гнева, но, заметив, с каким ужасом смотрят на нас члены ее семьи, вспомнила, что Джордж — мой издатель, и удержалась от того, чтобы высказать о его матери все, что я о ней думала.
— Не хочу причинять вам дальнейших неудобств, — сказала я, обращаясь к миссис Смит с ледяной вежливостью, и вышла из комнаты.
Я успела услышать, как миссис Смит что-то быстро залопотала, но Джордж перебил ее:
— Мы с вами поговорим позднее, — и заспешил вслед за мной. — Шарлотта, подождите! — Он догнал меня уже на выходе из дома. — Простите. Я не знаю, что нашло на мою мать. Мне казалось, вы ей нравитесь.
Как бестолковы мужчины, подумала я, но вслух сказала:
— Ничего, все в порядке.
— Нет, не в порядке, — воскликнул Джордж. — Чтобы моя мать совершила такое по отношению к моему автору!.. А я-то надеялся, что вы подружитесь, потому что… — Он посмотрел мне прямо в глаза, и меня привела в смятение нежность, которую я увидела в его взгляде. — Я надеялся, что мы с вами… что, возможно, нас могло бы связать нечто большее, чем отношения автора с издателем.
Некогда, услышав эти слова, я испытала бы глубокое волнение. Сейчас мне было некогда даже позаботиться о том, чтобы ответ прозвучал деликатно. У меня оставалось всего несколько дней свободы — я даже точно не знала, сколько именно.
— Джордж, простите меня, но то, о чем вы говорите, невозможно. Я не та женщина, которая может сделать вас счастливым. Пожалуйста, не говорите больше ничего. Давайте, как и прежде, будем друзьями.
Джордж совершенно очевидно был разочарован и удивлен.
— Что ж, если вы так хотите… — Мало кто из известных ему женщин отверг бы его. Но тут я заметила блеск в его глазах: Джордж был мужчиной, любившим отвечать на вызовы жизни. — Тогда будем друзьями. Пока.
Я порадовалась тому, что не слишком задела его чувства, но то, что мои слова его не обескуражили, огорчило меня. Завидев приближающийся экипаж, я сделала извозчику знак остановиться и забралась внутрь.
— До свидания, — сказала я.
— Вы возвращаетесь в Гаворт? — прокричал Джордж вслед затарахтевшему по брусчатке экипажу.
— Да, — крикнула я в ответ и велела извозчику: — На Юстонский вокзал.
Несмотря на острый недостаток времени, мне нужно было вернуться домой. Только там я могла оправиться после своих испытаний. Только там я могла обрести душевный покой, необходимый, чтобы придумать, как восстановить честное имя Слейда и свое собственное.
Глава двадцать вторая
Условия любого путешествия из Гаворта зависят от того, куда именно вы направляетесь. Поездка в Лондон занимает всю ночь и включает в себя либо пеший, либо в крытой повозке четырехмильный отрезок пути до вокзала в Кили и дальнейшее следование на поезде с пересадкой в Лидсе. Такая поездка всегда пагубно сказывается на моем физическом здоровье и состоянии нервов. Несмотря на то что дорога в обратном направлении чревата теми же неудобствами, чем ближе я подъезжаю к Гаворту, тем больший прилив сил неизменно ощущаю. Словно родной дом посылает мне навстречу жизненную силу, которая врачует тело и душу. И хоть мне трудно в течение долгого времени выносить крайнюю уединенность Гаворта и я раз за разом сбегаю из него, меня всегда влечет обратно.
