— Для меня честь учиться у вас, господин. — Ситисабуро произнес реплику очень убедительно.
— Тогда приступим к первому уроку.
Янагисава навис над мальчиком, упиваясь своей мужественностью и властью. Наверное, господин Такэи чувствовал то же самое.
— Изучение строения человека является важнейшим элементом овладения боевыми искусствами.
Янагисава медленно развязал пояс.
— Я буду пользоваться собственным телом для наглядности. — Одежда распахнулась и обнажила рельефную грудь и сильные ноги, не зря он каждое утро усердно практиковался в боевых искусствах.
С особой величавостью Янагисава распустил тугую шелковую набедренную повязку, и она соскользнула на пол. Он взял крепкую плоть в руку и предложил Ситисабуро хорошенько рассмотреть.
— Видишь, какой я большой и сильный, — сказал он, лаская себя.
Как зачарованный Ситисабуро уставился на орган, в глазах замерло изумление.
Господин Такэи специально удостоверился, что никто из его людей еще не пользовал юного Янагисаву. Они потом им займутся, первая очередь — за хозяином. Ситисабуро точно имитировал реакцию восьмилетнего ребенка на обнаженную плоть господина Такэи.
— Это, — поучающе заявил Янагисава, — мужское достоинство в его прекраснейшем виде.
Испытав унижение и боль, начисто лишившись иллюзий, таясь от других пажей, Янагисава проплакал всю ночь после первой встречи с господином Такэи. Унижение и боль последующих насилий он переносил уже стойко, согласно самурайскому обычаю. Постепенно он сообразил, как обратить во благо пристрастие хозяина. И стал главным пажом. Затем не по годам развитый ум позволил ему занимать должности, обычно доверяемые взрослым слугам. Невзирая на юность, он быстро пошел по ступеням карьерной лестницы. Поэтому в двадцать два года, когда слух о его красоте достиг ушей Цунаёси, молодого будущего сёгуна, Янагисава был готов попытать судьбу на самом верху.
— Это блаженство и мощь, к которым ты должен стремиться. — Янагисава приблизился к Ситисабуро. — Дотронься до меня.
Нежные руки мальчика принялись ласкать его член и мошонку. Он задрожал от удовольствия. Ситисабуро лучше знал, что делать, чем он в свои восемь лет.
Но ни в коем случае не лучше его двадцатидвухлетнего.
Токугава Цунаёси, слабый, доверчивый и влюбчивый, быстро попал под влияние Янагисавы, равно нуждаясь в его объятиях и советах. Став сёгуном, Цунаёси назначил Янагисаву канцлером. Янагисава требовал подношений от управляющих провинциями, вассалов и слуг клана Токугава, а также от всех, кто искал расположения сёгуна. Его богатство росло. Но деньги — еще не все. Он всегда жаждал большого богатства, высокого положения. Он хотел быть землевладельцем. Он мечтал подняться над теми, кто когда-то был выше его. Он страстно желал избавиться от страха, что изменчивый сёгун однажды переметнется к Сано. И он приложит максимум сил, дабы добиться абсолютной власти, полной свободы удовлетворять любые свои прихоти.
— Возьми меня в рот, — задыхаясь, сказал он.
Ситисабуро опустился на колени и склонил голову. Теплые, влажные губы, лаская, сомкнулись вокруг плоти. Янагисава с трудом удержался от того, чтобы закрыть глаза в экстазе. Наблюдение за предельно покорным человеком составляло самую приятную часть ритуала. И знание, что теперь не его унижают — он унижает.
Для Янагисавы унижение было неотъемлемой частью сексуального наслаждения. В молодости насилие возбуждало его, даже когда страдало самолюбие. Он испытывал жестокое удовольствие, заставляя партнеров демонстрировать смирение. Особенно сёгуна. О, в определенной степени он хорошо относился к Цунаёси Токугаве. У них много общих интересов — религия, театр, конфуцианство. Сёгун любит его до безумия, осыпает подарками и комплиментами. Они до сих пор получают удовольствие от занятий сексом друг с другом (хотя оба предпочитают мальчиков), что позволяет канцлеру держать сёгуна в руках. Но в глубине души Янагисава ненавидел Цунаёси как властителя, стоящего над ним вроде господина Такэи.
А уж как он ненавидел сёсакана Сано! Тот сумел не только завоевать внимание сёгуна, но и не поддаться демонам насилия. Сано выступал таким благородным, благожелательным и благонравным, каким должен был являться он сам.
Янагисава прогнал мысли о Сано и застонал, отдаваясь удовольствию. На грани оргазма он вынул плоть изо рта Ситисабуро. Настало время для следующего акта ритуала.
— Поднимись, Ситисабуро, — приказал он хрипло. — Повернись.
Положив руки на плечи смущенной жертвы, Янагисава подтолкнул мальчика к низкому столику у стены. Он только улыбался в ответ на испуганные, удивленные взгляды, которые Ситисабуро бросал на него через плечо. Как прекрасно играет!
— А теперь я посвящу тебя в мужчины.
Он поднял Ситисабуро на стол. Он задрал ему кимоно и задохнулся от вида и ощущения мягких обнаженных ягодиц. Он завел руки вокруг мальчика и принялся ласкать маленький член, который напрягся от его прикосновений.
Так и с ним поступил господин Такэи.
Со стоном, похожим на крик раненого животного — он подражал господину Такэи, — он вошел в горячий упругий задний проход Ситисабуро. Тот завопил, изображая страх и боль:
— Нет, господин! Нет! — и заскреб пальцами по стене, оставляя следы среди ранее сделанных им же царапин.
— Как ты смеешь противиться мне? — вскричал Янагисава.
Стиснув зубы, он, как поршень, двигался в мальчике в нарастающем возбуждении. Сквозь расстояние в двадцать четыре года он слышал собственные детские вопли, ощущал, что это его ладони упираются в грубую штукатурку, чувствовал раздирающую боль, причиняемую господином Такэи. И вспоминал тот возвышенный момент, когда впервые вошел в Цунаёси Токугаву. Прожив целый год, они наконец поменялись ролями. Янагисава стал главным партнером. С тех пор никто не смел овладеть им. С тех пор овладевал он.
Вопли Ситисабуро перешли во всхлипывания. Тело обмякло. Это привело Янагисаву в бешеное возбуждение, однако он оцепенел в ожидании финальной реплики, подводящей ритуал к кульминации.
— Пожалуйста… — прозвучала слезная просьба.
Янагисава закричал от взрыва наслаждения. И, как всегда, пережил триумф, намного более приятный, чем любое физическое удовольствие.
Никто и никогда не будет господствовать над ним, наказывать или заставлять терпеть унижение, чего он боялся больше всего. Это он господствует, наказывает и унижает.
Никто не смеет вставать у него на пути к могуществу. Он будет править страной, если в качестве сёгуна, то как сёгун. Никто не опустит его до прежнего положения беспомощной жертвы.
И уж конечно, не Сано Исиро, которого следует уничтожить. Да, он найдет способ расправиться со строптивым сёсаканом.
Глава 20
Сано покинул архив и отправился домой в надежде получить сведения от доктора Ито. Доктор запиской сообщил: никаких зацепок для расследования на теле ренина не найдено. Сано разослал слуг и посыльных, пусть расклеят предупреждение потомкам Эндо на всех заставах замка, на всех городских досках объявлений, на воротах хатамото Каибары. Затем Сано опустился на колени у алтаря отца и помолился о помощи. Не получив отчего совета, он сам себе наметил план действий.
