В глазах Хираты он прочел понимание и сочувствие. Молодой досин, такой же самурай, как и он, прекрасно понимал, что это за дела.
Глава 33
Согласно обычаю самурай, готовясь к ритуальному самоубийству, должен проститься с людьми, игравшими важную роль в его жизни, и поблагодарить их за доброту к нему и оказанную честь быть рядом.
Сано нашел доктора Ито в тюрьме. Мрачные бараки шли вдоль высоких тюремных стен. Перед бараками на табурете восседал охранник, доктор Ито склонился над ним. Сано увидел, как доктор Ито оттянул мужчине нижнюю губу и открыл громадный волдырь с гнойными краями. Доктор поместил на волдырь блестящую коричневую пиявку. Пациент поморщился и сомкнул веки, когда пиявка принялась высасывать дурную кровь.
— Сано-сан! Какая приятная неожиданность. — Ито поднял голову и расплылся в улыбке. — Думаю, вы получили мою записку о том, что мне не удалось найти никаких улик на теле убитого и у вас нет нужды торопиться сюда с визитом. — Он присмотрелся к Сано, на лице отразилась тревога. — Что-нибудь случилось?
Впервые Сано почувствовал неловкость в присутствии верного друга и наставника.
— Мне нужно поговорить с вами, — выпалил он.
— Конечно. Я сейчас.
Ито вернулся к пациенту. Он подождал, пока пиявка не увеличилась вдвое против обычных размеров. Волдырь исчез. Доктор переложил пиявку в керамический горшочек, прикрепленный к поясу.
— Полощите рот соленой водой каждый час, чтобы не допустить нагноения, — сказал охраннику и вручил бумажный пакет. — Заварите куркуму сегодня вечером с чаем, это обезболивающее и противоопухолевое средство. Завтра вам станет гораздо лучше.
— Спасибо, Ито-сан, — промямлил пациент.
Уловив нетерпение Сано, Ито сказал:
— Пойдемте, пойдемте ко мне.
Они перешли в галерею. Сано остановился. Он не хотел комкать их, возможно, последнюю встречу, но нужно было быстрее покончить с кошмаром, иначе решимость испарится.
— Я ненадолго, — промолвил он. — Я… я просто хочу поблагодарить вас, Ито-сан. За все, что вы для меня сделали.
Друг озадаченно нахмурился. Сано зачастил:
— Ваши мудрость и поддержка помогли мне пройти через трудные времена. Ваши смелость, верность и честность были для меня источником вдохновения.
Сано привык выражать уважение при помощи поклонов, подарков и прочего. Сказанные напрямую слова казались ему мучительно нескладными и фальшивыми. Но он заставил себя продолжить:
— Для меня было честью и особым почетом находиться рядом с вами.
Сано низко поклонился, словно Ито был не простолюдином и преступником, а знатным человеком.
— А теперь я, — горло перехватило от стыда, неловкости и печали, — должен попрощаться.
— Попрощаться? — Доктор затряс головой в замешательстве, но было ясно: он понял, что речь идет не о простой разлуке. — Сано-сан, что все это значит?
Сано крепко сжал губы, чтобы сквозь них не просочился ужас, охвативший душу.
«Я не хочу умирать! Пожалуйста, спасите меня!» — вертелось у Сано на языке.
Делая частые паузы, чтобы не дать эмоциям вырваться на свободу, Сано изложил свой план:
— Возможно, завтра утром я умру, Ито-сан. Вот почему я пришел проститься и рассказать… все.
Морщины на лице доктора Ито обозначились сильнее. Пронизывающий взгляд утратил остроту, глаза потемнели.
— С чего вы решили, что должны пойти на се… на эту вещь? — спросил он.
— Я обещал отцу, что буду примерным приверженцем бусидо и совершу героическое деяние, которое обеспечит нашей семье место в истории, — деревянным голосом проговорил Сано. — Начиная это расследование, я поклялся себе, что заставлю убийцу предстать перед правосудием и спасу людей. Канцлер Янагисава — преступник, он воплощенное зло. Если он вдобавок охотник за бундори — а я уверен, так оно и есть, — то, уничтожив его, освободив страну от злого гения ценой собственной жизни, я добьюсь всех своих целей.
Доктор Ито открыл и закрыл рот. Всплеснул руками. Казалось, он обезумел. Оправившись от потрясения, он глубоко вздохнул и сказал:
— Простите меня, Сано-сан. Из уважения к вам и вашему сословию, при других обстоятельствах я никогда не сказал бы того, что сейчас скажу. Но ваш бусидо — жестокий, пагубный кодекс. Разве вы не видите? Он доводит до абсурда понятия чести, долга, преданности и сыновнего почитания. Почему высшей точкой его выражения является самоуничтожение… а не всплеск жизненных сил, которые таятся в этих добродетелях?! — Он наклонился к Сано, обрушивая всю мощь своего авторитета. — Послушайте. Став врачом, я посвятил себя исцелению недугов, сохранению жизни. Потому что жизнь ценна как таковая. При жизни вы способны творить чудеса. Но если вы умрете, что тогда?
Ваше имя в исторических книгах — пустая награда. Человеческая память коротка. Вчерашних героев скоро забывают. Ваше тело станет прахом, его развеет ветер, а душа — она никогда не воспрянет, если только не произойдет перерождение, которому я не видел научных подтверждений. Пожалуйста, Сано-сан. Пересмотрите свои намерения!
Сано отвернулся, чтобы не спорить, ведь спор пробуждает пытливую, мятежную часть разума.
— Бусидо — абсолют, — сказал он, хотя узрел истину в страстной мольбе доктора Ито. — Я не могу отказаться от него и по-прежнему называться самураем. Обещание есть обещание, долг есть долг.
Доктор Ито обежал вокруг Сано, заглянул ему в глаза.
— Ваш отец не должен был требовать от вас такой жертвы! То, что он сделал, — пример эгоизма умирающего. — Голос Ито стал хриплым, в глазах вспыхнуло отчаяние. — И этот законченный идиот Токугава Цунаёси, который держит меня в неволе и позволяет канцлеру Янагисаве править вместо себя, не заслуживает вашей жертвы!
Собственные тайные мысли, выраженные Ито, обескуражили и ужаснули Сано настолько, что он разозлился.
— Как вы смеете осуждать моего отца и моего повелителя!
Ито вздохнул.
— Эх, пытаясь спасти вас от самого себя, я только прогневил вас. Примите мои извинения. Я желаю вам исключительно добра… чего, похоже, не скажешь о других. Вам неприятны мои слова насчет бусидо или тех, кто распоряжается вашей преданностью. Что ж, я больше не стану спорить. Я просто прошу вас как друг, который ценит и уважает вас, вот о чем. Пожалуйста, найдите другой способ сохранить честь. Не делайте этого.
Сложенные руки, протянутые к Сано, дрожали. Теперь доктор был не олицетворением научной пытливости и человеческой стойкости, а слабым стариком.
— Я все решил, — устало сказал Сано. — У меня нет выбора.
В безмерной печали доктор Ито опустил голову в знак поражения.
— Я не самурай и потому не могу постичь тех мотивов, что движут вами. Но я знаю, человек должен поступать так, как считает правильным. Свою жизнь я прожил, руководствуясь этим принципом. — Он поклонился. — Мне будет не хватать вас, Сано-сан.
