— Мы продолжим поиски других свидетелей и подозреваемых, — подытожил Сано. — Скоро я извещу вас о результатах.
Наблюдая за реакцией собравшихся, Сано понял, что его опасения подтвердились: доклад прозвучал совершенно беспомощно. Священники и члены совета старейшин отнеслись к нему с едва скрытым неодобрением. Сёгун нахмурился, следуя их примеру. Городские старейшины, подобно немым соучастникам, наблюдали за вышестоящими.
— Я ожидал от вас большего, сёсакан-сама, — заметил главный старейшина Макино Нарисада, человек с бледным, высохшим лицом. Теперь, когда Сано и канцлер Янагисава поладили, он стал основным хулителем Сано в бакуфу. — Вам давно следовало разрешить эту загадку, однако же вы мало в чем преуспели.
Другие члены совета одобрительно зашептались. Сано почувствовал, как уходит почва из-под ног. Впрочем, ему это было не внове: члены бакуфу всегда стремились воспользоваться чужим поражением.
— Мало того, с вашей легкой руки в храме началась полная неразбериха, — добавил Макино. — Вы согласны, достопочтенный настоятель?
— Да, наши каждодневные обряды нарушаются вмешательством сыщиков, разыскивающих улики и опрашивающих всех и каждого.
Настоятель храма Дзодзё говорил неохотно, монотонным от многолетнего чтения сутр голосом. Внешне он напоминал благостное изваяние. Сано встречался с ним еще в бытность учеником в школе при храме Дзодзё. Теперь учитель одарил Сано извиняющимся взглядом: он не желал ему зла, но боялся перечить влиятельному человеку вроде Макино и, как всякий начальник, был заинтересован в результатах расследования на подвластной ему территории.
— Но, разумеется, сёсакан-сама получит наше полное содействие. Мы уповаем на то, что дело будет улажено как можно быстрее.
— Благодарю, достопочтенный настоятель, — ответил Сано, чувствуя, что его обязали ускорить расследование.
Высохшую физиономию Макино тронула улыбка, и следующей репликой он обратился к сёгуну:
— Не можем ли мы позволить городским старейшинам изложить свои взгляды на происходящее?
— Даю разрешение, — ответил Токугава и обвел собравшихся встревоженным взглядом, пытаясь угадать их истинные намерения.
Делегация перед помостом заволновалась. Наконец из толпы коленопреклоненных выдвинулся старец с редкими седыми волосами и, трепеща, поклонился сёгуну.
— Тысяча благодарностей за оказанную честь, ваше превосходительство. За последние месяцы произошло несколько пожаров в районах Суруга-дай, Нихомбаси и Канды, унесших тридцать четыре жизни. — Старик оглянулся на Макино. — Мы опасаемся, что эти пожары и тот, который случился в храме Черного Лотоса, связаны между собой.
Мысль о том, что пожар в храме мог стать делом рук поджигателя-рецидивиста, чрезвычайно встревожила Сано. Однако старейшины могли высказать ее по наущению Макино, дабы усугубить плачевное положение Сано, ведущего следствие.
Подумав так, он ответил невозмутимым тоном:
— Я благодарен старейшинам города за сведения. Не имея доказательств того, что пожар в Черном Лотосе имеет отношение к кому-либо или чему-либо за пределами храмовой ограды, я, впрочем, непременно проверю такую возможность.
— А что, неплохой план, — осторожно вставил сёгун, как если бы боялся попасть впросак, высказываясь по не понятому им вопросу.
Глаза Макино раздосадованно сверкнули — похоже, его план не срабатывал.
— Вы удивительно безразличны к тревогам наших сограждан, сёсакан-сама. Быть может, их безопасность вас не волнует? Не потому ли вы так затягиваете следствие?
Сёгун едва наморщил лоб в замешательстве, но Сано уже почувствовал, как маятник господской милости склоняется в сторону Макино.
— Для тщательного расследования требуется время. Может, достопочтенный главный старейшина предпочитает поспешность?
— У благородных людей принято отвечать за свои проступки. — Макино не изменился в лице, но ощутимо излучал ярость. — А у хороших сыщиков — не усложнять дело без надобности. Девушка из приюта, которая наверняка виновна, до сих пор не задержана, то есть вольна устраивать поджоги и убийства, где и когда вздумается.
Прочие члены совета закивали. Настоятель сочувственно взглянул на Сано. Сёгун хмурил брови в раздумьях.
— Улики против нее основаны лишь на слухах и совпадениях, — заметил Сано, вынужденный защищать Хару в противовес собственным принципам. — Ее вина не доказана.
— Кому нужны доказательства, когда достаточно личного признания? Не хотите ли вы сказать, что вам не под силу выудить правду из пятнадцатилетней простолюдинки? — Макино издал смешок. — Может, вас мало учили науке ведения допросов?
Сано удержался от резкостей, которые выставили бы его невежей и были бы оскорбительны в высочайшем присутствии.
— Если Хару не совершала преступлений, пытка нам не поможет, а ей причинит незаслуженный вред. Наказанием невиновного справедливости не добиться и народ не защитить.
— Да-да, вы должны, э-э, защитить народ. — Токугава повторил слова Сано с облегчением человека, который только-только угнался за собеседниками.
Макино пыхтел трубкой, чтобы скрыть свое неудовольствие.
— Ввиду чего вам следовало давным-давно арестовать Хару, — продолжал сёгун, укоризненно глядя на Сано. — Ваша, э-э, нерасторопность ставит под сомнение могущество бакуфу. Нельзя допустить в людях мысли, будто убийство может, э-э, сойти им с рук. Что до Хару, то она должна быть наказана — в назидание тем, кто намеревается нарушить закон. Я вами крайне недоволен, сёсакан Сано.
Видя чуть ли не откровенное злорадство Макино, Сано не на шутку встревожился.
— Виноват, ваше превосходительство, — ответил он, взвешивая слова. — Поверьте, интересы бакуфу для меня прежде всего. Позвольте все же подчеркнуть, что мы можем потерять лицо, если после казни подозреваемой пожары и убийства продолжатся, так как истинный виновник ускользнет от правосудия.
— Э-э…
Лицо Токугавы озарилось пониманием. А сухопарый Макино, напротив, помрачнел. Прочие старейшины устремили взгляд долу.
Наконец сёгун промолвил:
— Знайте, сёсакан Сано, я требую действий. Либо докажите, что девушка невиновна, либо узнайте, кто виновен. В противном случае я передам следствие, э-э, в другие руки.
Правитель обвел глазами зал и задержал взгляд на Макино. В церемонном поклоне старейшины чувствовалось довольство.
— Если вы в скором времени не представите результатов, — продолжал сёгун, — я буду вынужден также пересмотреть ваши, э-э, полномочия в бакуфу.
Макино метнул на противника торжествующий взгляд. Сано смятенно осознал, что с этим делом его карьера может бесславно закончиться. Еще он понял, что спасти положение наверняка можно, лишь доказав вину Хару, и тянуть с этим нельзя.
— Все свободны, — произнес сёгун, взмахнув веером в сторону собравшихся.
