— Вот как… — Уязвленная до глубины души, Рэйко тем не менее сказала: — Положим, ты доказал, что Хару обманщица. Однако единожды солгавший может быть честен в остальном.
— Это еще не все. — Сано рассказал, как Хару противилась родительской воле, отказываясь выходить за старого купца. — Так вот, он и его слуги погибли в огне. Родители Хару, соседи и родственники погибшего уверены, что пожар устроила Хару, с тем чтобы избавиться от мужа и постылого брака. В Черном Лотосе она оказалась из-за того, что семья от нее отреклась. Даже если три жертвы из храма не на ее совести, она, боюсь, остается убийцей. И ее-то ты привела в отцовский дом!
Каждая фраза мужа убеждала Рэйко в том, что Хару не только лжива, как уверяли ее недруги, но еще и опасна. Тем не менее она попыталась использовать спорное место в рассказе Сано.
— Есть свидетели, которые могут подтвердить, что именно Хару совершила поджог? — спросила Рэйко.
— Нет, — признался Сано.
— Люди могли ошибиться на ее счет. Возможно, как раз всеобщее подозрение вынудило Хару уйти из дому и назваться сиротой. Старые домыслы так же сомнительны, как и нынешние.
Судя по лицу, Сано уже думал об этом, и намек на слабину доводов отнюдь его не порадовал.
Напряжение Рэйко спало, и страх, что она обманулась в подозреваемой и поставила отчий дом под угрозу, слегка отступил.
— Хару вполне может быть непричастна к преступлениям.
Сано нехотя кивнул, но затем произнес:
— Ее прошлое не единственная причина, по которой я допускаю ее виновность. — Он описал издевательства Хару над сиротами, передал рассказ двух девочек, видевших, как она бежала к дому за рощей накануне пожара. — Нет причин сомневаться, что она действовала по своей воле. Я почти закончил опрашивать служителей храма, и пока что она единственная, у кого были возможность и повод устроить поджог.
В то время как Рэйко пыталась одолеть смятение, Сано, предвосхищая новый выпад, снова заговорил:
— Знаю, ты скажешь, что девчонки завидовали ей и хотели навлечь на нее неприятности, как и все в Черном Лотосе. Вдобавок они тоже были у дома и могли точно так же поджечь его. Почему я им верю, а Хару — нет? Отвечу: потому, что их не застали там во время пожара. — В напряженном тоне Сано сквозило раздражение. — Я проверил: в дурных выходках они не замечены, связей с Оямой не имели. Их не считают отъявленными лгуньями и не связывают с пожарами в прошлом. Так что прекрати отметать улики против Хару.
— Хотелось бы, чтобы и ты прекратил делать это в отношении Черного Лотоса, — возразила Рэйко.
Ее напугала их перепалка, и она не видела другого способа остановиться, кроме как пойти на попятную. Будет нетрудно отречься от Хару, которая предала ее доверие и скорее всего замешана в чем-то, если не во всем. Однако сдаться означало бы оставить сектантов безнаказанными.
— Ты проверил рассказ Истинного Благочестия?
— Проверил. Никаких следов пыток, убийств, заточения, как и рытья катакомб. Я отрядил людей следить за храмом, но сомневаюсь, что они выяснят что-то сверх этого. Да и монаха с таким именем я не нашел. Похоже, его вообще не существует.
— Но я-то его видела, — возразила Рэйко в замешательстве. — Говорила с ним, и не во сне, а наяву. Куда же он подевался?
Сано развел руки.
— Зато я нашел послушницу Ясуэ. Она не только жива, но, без сомнения, счастлива в храме. И никаких братьев у нее нет.
— Она могла быть тезкой сестры Истинного Благочестия, — сказала Рэйко.
Тут Хирата откашлялся.
— Сумимасэн, прошу прощения, — произнес он. — Я сегодня опрашивал горожан в полицейском управлении, и, если им верить, Черный Лотос похищает детей, заманивает взрослых и угрожает их семьям, если те пытаются вызволить родных. Даже если человек, назвавшийся Истинным Благочестием, не монах, он вполне мог сказать правду о секте.
— Вот! — воскликнула Рэйко. — Чем не подтверждение моих мыслей?
— Слухи касательно секты к делу не относятся, — заметил Сано Хирате. — Преступления, в которых якобы замешан Черный Лотос, не снимают обвинения с Хару.
— Точно так, сёсакан-сама. — По некоторой скованности Хираты было ясно, что он остался при своем мнении, а согласился только из преданности господину. — Я просто подумал, что должен об этом упомянуть.
— Да кому какое дело? — вдруг выпалила Мидори.
Все удивленно воззрились на нее, а она так же запальчиво бросила Хирате:
— Ишь, знаток выискался!
Тот открыл рот в изумлении. Рэйко про себя усмехнулась, наблюдая новый план подруги в действии. Правда, момент оказался не самый удачный, зато Мидори добилась некоторого внимания со стороны Хираты.
Сано, впрочем, этот маленький спектакль оставил равнодушным.
— До тех пор пока у нас нет улик посерьезнее, чем россказни темных крестьян и странных исчезающих монахов, обвинять Черный Лотос в противозаконных действиях мы не имеем права.
— Улики есть, — сказала Рэйко.
Она поведала о криминальном досье доктора Мивы и настоятельницы Дзюнкецу-ин. Когда рассказ коснулся разговора с Фугатами, на лице Сано отразилось сомнение.
— Ты добралась до министра святилищ и храмов? — спросил он.
— Он согласился принять меня. Хочет, чтобы ты завтра отправился с ним в Синагаву для расследования новых жалоб на Черный Лотос. — Рэйко вытащила из-за пояса письмо и передала мужу.
Прочтя его, Сано изменился в лице и скомкал листок. Потом вскочил и зашагал взад-вперед по комнате, поглядывая на Рэйко как на умалишенную.
— Твой приход к министру может быть расценен им как оскорбление
[22]
. Как ты могла рисковать моей карьерой, нашим благополучием?
Рэйко встала и подбежала к Сано. Хирата с Мидори сидя наблюдали за ними.
— Прошу, извини меня, — произнесла Рэйко, только теперь поняв, что могла скомпрометировать мужа. — Ведь министр Фугатами был рад меня видеть. Мне очень хотелось бы, чтобы ты съездил в Синагаву и сам убедился, обоснованны ли эти жалобы. Наверняка его мнение чего-нибудь да стоит.
— Министр Фугатами славится чрезмерной дотошностью, — процедил Сано ледяным тоном. — Многие в бакуфу считают его чуть ли не фанатиком за то, что он критиковал, преследовал и пытался запретить секты, которые потом оказывались совершенно безвредными. Уверен, он и сейчас поднял переполох на пустом месте.
Министр так впечатлил Рэйко, что она совершенно не усомнилась в его суждениях. Не зря ли он поверил слухам? Не зря ли она поверила ему?
— Твоими стараниями я оказался в долгу перед министром. — Сано остановился. — Теперь я не могу поехать в Синагаву — иначе буду должен и дальше поддерживать его кампанию против секты, хочу я того или нет. И отказаться тоже не могу — министр будет мной недоволен. Как видишь, положение незавидное.
