«Потому что он принадлежал к клану Токугава и был наследником сёгуна, — подумал Хирата. — Может, какой-нибудь разгневанный хозяин заведения убил Мицуёси, чтобы прекратить вымогательства?».
— Кто особенно его ненавидел? — спросил Хирата.
Нобуко посмотрела на своих танцующих дочерей.
— Я и так уже сказала слишком много.
Она явно не хотела впутывать владельцев заведений, где выступали ее дочери. И хотя Хирату порадовала новая зацепка, его сердце упало — ведь разрабатывая эту версию, ему придется ступить на опасную территорию. Сёгун запретил Сано вести следственные действия в отношении правителя Мицуёси, и преследование врагов погибшего расценит как ослушание. Сожалея о приказах сёгуна, Хирата поблагодарил Нобуко и ушел из чайного домика.
Через толпу ловко пробирался человек, зажав в одной руке ведро с кувшинами и матерчатыми мешочками для мыла, а в другой — деревянный посох. Колокольчик на конце посоха позвякивал при каждом шаге. Голова мужчины была выбрита наголо, взгляд невидяще устремлен вперед.
— Ёси-сан! — позвал Хирата. — Не поздновато мыть волосы? Все проститутки, должно быть, уже оделись к выходу.
Слепой мойщик волос остановился, его лицо просветлело, когда он узнал голос.
— А, это вы, Хирата-сан. Я как раз направляюсь домой. Могу чем-нибудь помочь вам?
Хирата знал, что Ёси известно много секретов, поскольку он работал в борделях. Проститутки, похоже, думали, что слепота и глухота — одно и то же, и, не стесняясь, болтали при нем. Когда Хирата спросил его о новостях, касавшихся убийства, слепой отвечал с той же осторожностью, что и Нобуко.
— Некий молодой хлюст опостылел моим клиенткам, — сказал он, не упоминая имени Мицуёси, дабы избежать возможных обвинений в преступном злословии. — Он обещал освободить одну проститутку и взять ее к себе в дом в качестве жены, если она будет удовлетворять его. Она делала все, что могла, но когда надоела ему, он просто бросил ее.
Хирата подумал, уж не обманул ли Мицуёси госпожу Глицинию. Может, она убила его, отомстив за обман?
— Мне известны таю, которым придется гораздо дольше работать в Ёсиваре из-за того, что они отказывали клиентам и обслуживали его, — добавил Ёси.
— Назови их имена, — попросил Хирата, кладя несколько монет в ладонь слепого мойщика волос.
— Спасибо, господин. Это госпожа Кувшинка, госпожа Такао и госпожа Като.
— А госпожа Глициния?
— Не знаю, господин.
Ёси пошел прочь, его колокольчик вновь зазвенел. Хирата купил у уличного разносчика рисовых пельменей и прислонился к стене. Неспешно пережевывая еду, он смотрел на подвыпивших мужчин, которые флиртовали с проститутками, сидевшими в оконных нишах, и обдумывал только что полученные сведения. Он обнаружил еще троих подозреваемых и, вполне вероятно, мог найти еще, однако запрет сёгуна, подобно каменной стене, защищал убийцу. Требовалось искать другой путь к истине.
Дородный мужчина в теплом плаще и соломенной шляпе торопливо прошел мимо. Ему на пятки наступал человек помоложе и поменьше габаритами — костлявый и задиристый.
— Отстань, ты, подонок! — крикнул через плечо первый прохожий.
— Есть только один способ отделаться от меня, — ответил преследователь.
Хирата узнал в нем так называемого «пристяжного коня» — сборщика налогов, которого нанимают, чтобы отыскивать должников в Ёсиваре и преследовать их день и ночь, пока те не заплатят. А еще он узнал в нем своего старого знакомца Горобэя.
«Пристяжной конь» схватил должника за полу — тот развернулся и замахал кулаками. Вокруг собрались прохожие и принялись подначивать драчунов. Хирата кинулся разнимать мужчин. Должник шмыгнул в толпу и убежал.
— Вы дали ему улизнуть! — злобно закричал Горобэй. — Я потерял свои комиссионные! — Но тут он узнал Хирату и испугался. — Ах, это вы! Что вам нужно? Я не сделал ничего плохого.
— На этот раз, может, и ничего. — Хирата как-то арестовывал Горобэя за его побочный промысел — продажу ворованных вещей. Горобэй по привычке таскал с собой мелкие вещи на случай, если встретит покупателя, и Хирата заметил у него на поясе что-то выпирающее из-под накидки.
— Что это у тебя там? — спросил он.
Горобэй отшатнулся от его протянутой руки.
— Ничего. Просто я в свои преклонные годы начал полнеть.
— Дай-ка сюда! — Хирата дернул за накидку, и из-под нее выпала золотая статуэтка Будды. — Ха. Либо ты только что родил Будду, либо снова занялся своими прежними штучками.
— Я ее купил и заплатил своими с трудом заработанными деньгами! — воскликнул «пристяжной конь», подняв статуэтку и обтерев ее рукавом.
— Очень правдоподобная история. Ты арестован.
Глаза Горобэя испуганно забегали.
— Неужели вы не можете хоть на этот раз оставить меня в покое?
На самом деле Хирату не интересовало ни мелкое воровство, ни арест Горобэя. «Пристяжной конь» собирал кое-что еще, кроме долгов: информацию, которую подхватывал по всему городу.
— Это зависит от тебя, — заметил Хирата.
На лице Горобэя мелькнула хитрая усмешка.
— Я могу дать вам кое-что поинтереснее, чем моя несчастная персона.
— Вот как?
— Ваш господин ищет того, кто убил наследника сёгуна, не так ли?
— И что из этого? — Хирата изобразил безразличие, но сердце забилось быстрее.
Горобэй выставил подбородок, сделал многозначительное лицо и зашептал, чтобы никто не смог услышать:
— Возможно, я сумею кое-что рассказать.
— Ну, так рассказывай, пока я не отволок тебя в тюрьму!
Горобэй поднял ладони.
— Каждому нужно на что-то жить.
Ну и пройдоха! Ждет, что к свободе ему еще и приплатят!
— Что ж, придется соблюсти закон! — Хирата взялся за рукоять меча. — Идем!
— Подождите! Мои сведения так важны, что вы с радостью заплатите. — И с хитрым видом добавил: — Если не вы, то уж начальник полиции Хосина — точно.
Хирата шумно выдохнул. Горобэй явно знает о соперничестве между Сано и Хосиной. Если Хирата не заплатит, Хосина наверняка купит информацию, которая поможет ему раскрыть преступление раньше Сано. Нельзя допустить такого. Кроме того, ему не хотелось уезжать из Ёсивары с пустыми руками.
— Ладно, — нехотя проговорил он.
Они прошли в переулок за поварней, где люди суетились у кипящих котлов, готовя еду для публичных домов. По переулку плыл дым, разносивший запах чеснока и жареной рыбы. Хирата и Горобэй договорились о цене. «Пристяжной конь» настаивал, чтобы Хирата заплатил наличными и вперед. Тот нехотя согласился, и деньги перешли из рук в руки.
— Но если овчинка не стоит выделки… — начал он.
