— Мой сын и девица Сагара будут хорошей парой, — произнес отец Хираты. — Оба вышли из семей полицейских, и это станет основой гармоничной жизни.
— Имеются и другие обоюдные преимущества, — сказал Окубо. — Откровенно говоря, клан Сагара ценит положение вашего сына в бакуфу. И у них значительное состояние.
Хирата хотел было возразить, но отец его опередил:
— А сама девушка? У нее хороший характер?
— Вполне, — заверил Окубо. — Она скромна, послушна и верна долгу. — Он повернулся к Хирате. — Ей шестнадцать лет, и она прехорошенькая.
Хирату не волновало, хороша ли девица Сагара.
— Отец! — воскликнул он.
Мрачный взгляд отца и отчаянная мимика матери предупредили его возражения. Разговор продолжился, и Хирата застыл в молчаливом страдании.
— Следующий шаг — миаи, как я понимаю? — спросил отец.
— Это можно устроить, — отозвался Окубо. — Сагара очень хотят встретиться.
Затем все вежливо распрощались. Гости уехали, и отец Хираты обратился к жене:
— Нога разболелась от долгого сидения. Нужно принять лечебную ванну.
Хирата помог матери наполнить ванну горячей водой и травами. Отец уселся на подушки, опустив тонкую искривленную ногу в воду.
— Отец, я не хочу участвовать в этом миаи, — сказал Хирата. Его голос дрогнул, хотя он сложил руки на груди и широко расставил ноги. Он руководил сотнями детективов и солдат Сано, но все еще пасовал перед властью отца — ему тяжело было противиться отцовской воле. — Меня огорчает, что вы начали переговоры о браке за моей спиной.
Злой огонек вспыхнул в глазах старика.
— Это мое право договариваться от твоего имени, а твой долг повиноваться мне, — рассердился он. — Ты пойдешь на миаи и выполнишь наши обязательства. Потом, если тебе не понравится эта девица Сагара, мы можем вежливо отказаться от предложения. Есть немало хороших кланов, готовых выдать за тебя дочерей.
— Отец, мне не нужен никто, кроме Мидори. Прошу вас, не заставляйте меня жениться на другой! — Хирата в отчаянии упал на колени. — Позвольте мне взять в жены женщину, которую я люблю. Пожалуйста, простите правителя Ниу и возобновите переговоры о нашей свадьбе.
— Если ты пришел сюда в надежде уговорить меня, то напрасно тратишь время. — Отец согнул в воде ногу и сердито посмотрел на нее. — Я запрещаю тебе жениться на дочери правителя Ниу. И приказываю выбрать одну из девиц, которых сочту подходящими.
— Но, отец…
Старик гневно отмахнулся от него.
— Твое стремление жениться на девице Ниу эгоистично. Это свидетельство неуважения ко мне и достойное сожаления пренебрежение интересами нашей семьи. — Он повернулся к жене, которая добавляла в ванну трав. — Прекрати! Хватит суетиться! — И вновь обратился к сыну: — У нас слишком много ртов, которые нужно кормить, и слишком мало места. Недостойно ожидать, чтобы отец с матерью и их родители, твои сестры и их дети жили на крохи от твоего жалованья, тогда как приданое девицы Сагара наполнило бы рисом наши чашки в уютном большом доме.
От стыда, что он поставил свои интересы выше благополучия семьи, щеки Хираты вспыхнули и сжалась душа.
— У Ниу гораздо больше денег, чем у Сагары. Если я женюсь на Мидори, вы ни в чем не будете нуждаться.
Лицо отца помрачнело.
— Невозможно ни тебе на ней жениться, ни нам разделить богатство их клана, и не только потому, что я против этого брака. — Он повернулся к жене. — Мать, принеси письмо, которое пришло сегодня от правителя Ниу.
Она поспешила из комнаты и вернулась со свитком, который передала Хирате. Тот прочел:
Это мое официальное уведомление о прекращении брачных переговоров между нашими кланами. Нелепо считать, что я выдам дочь за сына такого негодяя, как вы, моего заклятого врага.
Я предупреждаю вашего сына, чтобы он прекратил всякие контакты с моей дочерью. Этой грязной личности запрещается развращать Мидори. Ему не поздоровится, если он осмелится ухаживать за ней. И если он, хотя бы приблизится, я зарублю его собственным мечом и выставлю голову над моими воротами в назидание незваным ухажерам.
Масамунэ Ниу,
даймё провинции Сацума.
Хирата ошеломленно смотрел на листок, а его отец воскликнул:
— Правитель Ниу не только публично оскорбил меня, он еще и тебе угрожает! Ты должен выполнить его требования и держаться подальше от его дочери.
Никогда больше не встречаться с Мидори! Эта мысль ужаснула Хирату.
— Возможно, здесь какое-то недоразумение, которое можно исправить, сев вместе и поговорив.
— Я больше не буду встречаться с правителем Ниу, и нарываться на его оскорбления, — отрезал отец Хираты. — И не приму другого решения по этому браку.
На лице старика застыло каменное выражение, исключающее дальнейшие споры. Но Хирата обещал Мидори, что они поженятся.
— Если правитель Ниу извинится за то, что оскорбил вас, — заговорил он в отчаянии, — возьмет назад свои угрозы и примет меня как зятя, вы передумаете насчет нашей свадьбы?
Отец задумчиво посмотрел на него. Он молчал, но Хирата понял, что тот любит его и желает счастья. Надежда вспыхнула, но тут, же угасла, когда тот покачал головой.
— Если правитель Ниу сделает это, возможно, меня удастся уговорить… Но ты можешь с таким же успехом молиться о чуде, как и ждать, что он изменит свое отношение к вашему браку. Он, похоже, помешался от ненависти к нам. Ты должен научиться жить без этой девицы и свыкнуться с мыслью о женитьбе на другой.
Отец Хираты вытащил ногу из ванны. Когда жена стала вытирать ее куском материи, он снова заговорил:
— Все эти глупости отвлекают тебя от обязанностей. Расследование сёсакана-самы не должно пострадать из-за твоих личных переживаний. Возвращайся-ка к работе.
— Да, отец, — уныло проговорил Хирата и покинул родительский дом; свадьба с Мидори казалась столь же безнадежным делом, как и поимка любовника госпожи Глицинии.
17
— Тихо, не шуми, Кикуко-тян, — прошептала госпожа Янагисава.
Пригибаясь под низкими скошенными балками, мать и дочь пробирались по темному пустому чердаку двухэтажного особняка канцлера. Стропила были затянуты паутиной; пыль, мышиный помет и мертвые насекомые устилали пол. Свет пробивался лишь через вделанные в шпили решетки.
Кикуко шла на цыпочках, прижав к губам палец, ее глаза радостно блестели — она все принимала за игру. Они устроились на матрасе, брошенном на татами, и укрылись одеялом, чтобы защититься от сырости и холода чердака, куда никто, кроме них, не заходил. Она легла на живот, уткнувшись подбородком в сложенные руки, и заглянула в проделанную в полу дырку размером с ладонь.
Это отверстие, спрятанное среди затейливой резьбы деревянного потолка, позволяло госпоже Янагисава обозревать кабинет канцлера. Несколько лет назад она обнаружила тайный ход из своих покоев в крыло мужа. Ночью, когда все спали, она проделала отверстие в полу — секретное окно в его жизнь.
