— Прошлой ночью этот враг зарезал Даемона, — подытожил властитель Мацудайра.
Сёгун непонимающе сморщился:
— Что за враг?
— Мне жаль, но это не кто иной, как ваш канцлер, — серьезно проговорил властитель Мацудайра, пряча радость от наконец представившегося шанса открыто нанести удар по противнику.
Сано подобрался в ожидании реакции. Уполномоченный полиции Хосина сплел пальцы, все остальные сидели неподвижно. Сёгун потрясенно ахнул, широко раскрывая глаза:
— Канцлер Янагисава? Но это… э-э… невозможно. Он не причинил бы вреда дорогому мне человеку… или нет? — Внезапное сомнение омрачило черты сёгуна. Он легко поддавался влиянию более сильных людей, но тут перевел взгляде властителя Мацудайры на Сано и Хосину. — Что заставляет вас думать, что он… э-э… убил Даемона?
— Улики, — ответил властитель Мацудайра.
Хосина твердо кивнул. И Сано не мог возразить, что у властителя Мацудайры нет реальных оснований обвинять канцлера. Перед встречей сёсакану-сама приказали помалкивать.
Заикаясь от ярости, сёгун проговорил:
— Я сейчас же… э-э… пошлю за Янагисавой-саном, и он… э-э… ответит за свои поступки.
— Хорошая мысль. — Судя по тону, властитель Мацудайра с нетерпением ждал очной ставки с соперником.
Токугава Цунаёси велел своим секретарям:
— Приведите сюда канцлера.
Те поспешили выполнять приказ. Вскоре дверь приемной раскрылась и на пороге возник Янагисава. Мрачное предчувствие мелькнуло в его глазах, когда он увидел властителя Мацудайру. Канцлер не удостоил Сано вниманием и лишь скользнул взглядом по Хосине.
— Вы хотели меня видеть, ваше превосходительство? — спросил он.
Испепеляя его гневным взглядом, сёгун сказал:
— Не стойте… э-э… там, мерзавец, проходите!
Янагисава помрачнел еще больше, однако направился к помосту. За ним вошел сын Ёритомо. Сано удивился при виде мальчика, Янагисава никогда прежде не вмешивал его в официальные дела. Зачем же привел сейчас? Когда красивый, стеснительный Ёритомо приблизился, на лицах властителя Мацудайры и Хосины тоже отразилось удивление. Канцлер заметил, что властитель Мацудайра сидит на его обычном месте подле сёгуна. Он замешкался, безмолвно приказывая сопернику подвинуться. Когда тот и не подумал, Янагисава опустился на колени в менее привилегированном месте, по левую руку сёгуна, и жестом велел сыну сесть между ними. Ёритомо повиновался, и Сано увидел, как все внимание сёгуна сосредоточилось на мальчике.
— Могу я узнать, в чем дело? — спросил Янагисава сёгуна.
— Э-э… — промямлил сёгун, отвлекшись на Ёритомо. — Мне только что принесли ужасную весть. Прошедшей ночью убили Даемона.
Восхищение сыном умерило гнев на отца, да и горе из-за смерти фаворита. Властитель Мацудайра и Хосина смотрели в смятении. Сано тихо восторгался Янагисавой. Вдохновленный дальновидностью или гением, канцлер взял с собой сына как орудие защиты.
При известии об убийстве на лице Янагисавы отразилось потрясение, явно подлинное. Если он и понял, что смерть Даемона ему на руку, а фракция Мацудайры потеряла опору, то ничем этого не выказал.
— Как это случилось?
— Его зарезали в доме свиданий, — сообщил Хосина. — Хотя вы и так все прекрасно знаете, верно?
— Что вы имеете в виду? — Озадаченность Янагисавы казалась такой же подлинной, как и потрясение.
— Он имеет в виду, что вы знаете, как и когда умер Даемон, потому что сами его убили, — заявил властитель Мацудайра.
Сёгун неохотно оторвал взгляд от Ёритомо и уставился на Янагисаву с новым подозрением.
— Ваше превосходительство, это нелепо! — Янагисава чуть не подпрыгнул от изумления и гнева. Он шумно запыхтел. — Я не убивал Даемона!
— Не своими руками, — согласился властитель Мацудайра. — Вы отправили одного из лакеев выполнить за вас грязную работу, чтобы самому не пачкаться.
— Я и близко не подходил ни к какому дому свиданий! — продолжал Янагисава, перекрикивая властителя Мацудайру и обрушиваясь на сёгуна со всей горячностью. — Стражники могут подтвердить, что я не покидал поместья прошедшей ночью.
— Смотрите, как он предусмотрителен, — организовал себе алиби, — фыркнул Хосина. — С его богатством и властью проще простого подкупить свидетелей или вынудить лгать в свою пользу.
Янагисава чуть передвинулся, загораживая от сёгуна Хосину.
— Мне не было нужды убивать Даемона. — Он сверкнул взглядом в сторону властителя Мацудайры — мол, и без политических убийств войну могу выиграть. — Их обвинения ложны, ваше превосходительство. Не слушайте их. Верьте мне.
Он не сводил глаз с Токугавы Цунаёси, намекая на их давние отношения. В голосе зазвучали хриплые, пламенные нотки.
— Клянусь, я не виноват.
Но Сано припомнил их последний разговор и свое подозрение, что Янагисава затеял недоброе. Замышлял ли канцлер убийство Даемона? Поэтому ли был настолько уверен в себе, чтобы говорить об уязвимости властителя Мацудайры и обещать Сано награду за переход на свою сторону?
Колебание отразилось на слабом лице сёгуна. Взгляд Янагисавы все не отпускал его.
— Не верьте ему, — воззвал властитель Мацудайра в ярости, что Янагисава расстраивает его планы. — Он виновен. Он лжет, пытаясь спасти свою недостойную шкуру. Еще и привел своего ублюдка, чтобы смягчить ваше сердце и заставить позабыть моего племянника.
Властитель Мацудайра кинул презрительный взгляд на Ёритомо, который покраснел и опустил голову. Если Янагисава убил Даемона, он ждал обвинения и приготовился к защите, понял Сано. Ёритомо был его оружием против властителя Мацудайры и щитом от гнева сёгуна.
— Он держит вас за дурака, досточтимый кузен, — заметил властитель Мацудайра.
Сёгун вылупился на Янагисаву.
— Правда? — не то со страхом, не то в гневе спросил он.
— Конечно, нет, — ответил Янагисава. — Это властитель Мацудайра и уполномоченный полиции Хосина пытаются вас обмануть. Давайте подумаем, отчего они так спешат убедить вас, что Даемона убил я. Наверное, они сами его убили и хотят меня подставить.
Властитель Мацудайра и Хосина изумленно уставились на канцлера, хотя, по мнению Сано, они не могли не знать, что Янагисава почитал хорошее оскорбление лучшей защитой. Теперь страх и гнев сёгуна обратились на них.
— Поэтому вы… э-э… обвинили Янагисаву? — потребовал ответа сёгун.
— Одна эта мысль кощунственна! — Властитель Мацудайра побагровел так, что Сано начал опасаться, как бы у него не лопнули вены. — Зачем мне убивать собственного племянника?
Токугава Цунаёси съежился от ярости двоюродного брата. Канцлер сидел безмятежный и самодовольный, теперь он контролировал ситуацию. Он сказал:
