Она въехала через ворота в вишневый сад. Голые черные ветви деревьев выглядели так, словно весной им не дано будет расцвести вновь. Носильщики поставили паланкин перед большими внутренними покоями — крылом дворца, где жили наложницы, родственницы сёгуна и их слуги. Рэйко заставила себя выкинуть собственные трудности из головы и сосредоточиться на расследовании убийства. Она вылезла из паланкина и поспешила к двум стражникам, поставленным у двери в полудеревянный комплекс сообщающихся зданий с остроконечными крышами.
Представившись, Рэйко сказала стражникам:
— Я хочу видеть госпожу Эри.
Вскоре Эри появилась у дверей.
— Почтенная сестра Рэйко! — с дружелюбной улыбкой проговорила она. Эри была худая, средних лет, с крашенными в черный цвет волосами и костлявым лицом. Бывшая наложница предыдущего сёгуна, теперь она довольствовалась незначительным дворцовым чином. Поверх синего кимоно, соответствующего статусу, Эри накинула подбитый плащ. — Как приятно тебя видеть!
— Мне нужна помощь. — Рэйко в спешке опустила формальности. — У тебя найдется минутка?
— Конечно, — ответила Эри.
Рэйко поманила ее в безлюдный вишневый сад.
— Мне надо узнать имя женщины, с которой встречался племянник властителя Мацудайры Даемон. Скажешь мне?
На приятном лице Эри отразилась неловкость. Она встала посреди тропинки. Не глядя в глаза Рэйко, Эри ответила:
— Прости. Я не знаю, кто она.
— А я думаю, знаешь, — возразила Рэйко. — Ты знаешь все о личной жизни представителей высшего общества.
Эри славилась тягой к сплетням, которые собирала у жен, наложниц, служанок и других женщин, имевших отношение к влиятельным мужчинам.
— Так кто же она?
— Ладно. Я знаю. — Эри встревоженно посмотрела на Рэйко. — Но не могу тебе сказать.
Рэйко удивилась, потому что Эри часто помогала ей с расследованиями.
— Почему?
— Женщина принадлежит ревнивому, жестокому мужчине. Я не хочу доставлять ей неприятности.
— Если она убила Даемона в Символе Ослепления, она заслуживает неприятностей.
Эри покачала головой:
— Я не верю, что его убила она.
— Тогда помоги ей доказать свою невиновность, — предложила Рэйко. — Скажи мне, кто она, и я поговорю с ней. Если она убедит меня, что не убивала Даемона, я скажу мужу, что она ни при чем. Ее роман никогда не выйдет наружу.
— А если она тебя не убедит? — заупрямилась Эри. — Ты потянешь ее к сёсакану-сама. Мужчина накажет ее за неверность. Она умрет.
— Как и я, если мой муж не отыщет убийцу племянника Мацудайры, — заявила Рэйко. — Ты намерена покрывать любовницу Даемона за мой счет? — Отчаявшись уговорить Эри, Рэйко без всяких угрызений совести прибегла к крайним мерам. — Ты принесешь в жертву собственную двоюродную сестру, чтобы защитить женщину, которая, возможно, убила бесспорного наследника сёгуна?
Эри покраснела. Хлопнула в ладоши над склоненной головой, будто молясь ниспослать ей мудрость. Потом придвинулась к Рэйко и прошептала ей на ухо:
— Ее зовут Гозэти. Она наложница властителя Мацудайры. Теперь понимаешь, почему ее роман надо держать в тайне?
* * *
Плавучая чайная оказалась лодкой, дрейфующей по реке Канда. У нее был длинный и широкий основной корпус, огороженный бамбуковыми ставнями и дощатой крышей. Красный фонарь, расписанный иероглифами, которые составляли название заведения, висел на шесте у носа. Вверх и вниз по реке плыли такие же лодки с борделями, игорными домами и кабаками на борту. Искатели удовольствий частенько захаживали сюда в теплые месяцы, но этим зимним днем их было мало. Неопрятная молодая женщина встречала старого самурая перед плавучим борделем. Тройка простолюдинов подшучивала друг над другом и смеялась на мосту, что вел к публичным домам на другом берегу. По грязным волнам курсировали паромы и баржи.
Сано, Хирата, Ибэ и Отани пошли по проложенной на берегу тропинке к плавучей чайной. Их солдаты остались на склоне. Из чайной вынырнул горбун всером кимоно и поспешил к Сано и его компании.
— Добрый день! — просиял он при виде денежных клиентов. — Добро пожаловать в мое скромное заведение. Заходите, заходите!
Он взмахнул рукой, приглашая их на лодку.
— Можно, наверное, и выпить, — пробурчал Отани.
Они зашли в каюту, где стояли кувшины саке, дымящаяся угольная жаровня и поднос с чашками. Сано, Хирата и сторожевые псы уселись на потертое татами. Внутри было не теплее, чем снаружи, но бамбуковые ставни загораживали от ветра. Владелец подогрел им саке на жаровне. Потом остался рядом с Сано и другими гостями, пока они пили.
Представившись, Сано спросил владельца:
— Меня интересуют двое мужчин, которые приходили сюда дня три назад. Один из них самурай.
Сано описал Даемона.
— О да, — сказал владелец. — Я их запомнил. Это был единственный самурай, который сюда заходил — до сегодняшнего дня.
— Меня больше занимает второй, — продолжил Сано. — Мне надо знать, кто он. Вы не слышали его имени?
— Нет, — ответил владелец. — Но я и так могу сказать. Кохэйдзи, актер кабуки.
— Кохэйдзи? — Сано удивился не меньше своих компаньонов. — Откуда вы знаете?
— Он мой любимый актер. Я хожу на все его представления. Узнал его с первого взгляда. — Глаза старика заблестели от радости. — Только подумать, такая звезда в моей чайной!
Сано покачал головой, гудящей от изумления. Он ждал в лучшем случае неопределенного описания убийцы. Сано задумался.
— Вы уверены, что это был Кохэйдзи, а не кто-то, на него похожий?
— Абсолютно уверен, господин. Жизнью клянусь.
— А самурая вы узнали?
Владелец покачал головой:
— Он не назвался. А я никогда раньше его не видел.
— Что делали эти двое?
— Самурай пришел раньше и ждал Кохэйдзи.
Судя по выражению лица владельца, его озадачило, почему Сано заинтересовала встреча этих посетителей, но он не смел задать вопрос чиновнику бакуфу.
— Каждый заказал выпить. Потом они поговорили, очень тихо, так, чтобы я не слышал. Самурай дал Кохэйдзи мешочек. Кохэйдзи открыл его. Вытряхнул золотые монеты. Я за всю жизнь столько денег не видел! — В голосе старика звучал священный ужас. — Наверное, сотня кобанов!
— Что было дальше? — Сано представил Даемона и Кохэйдзи, которые сидели на этом самом месте, а перед ними блестело золото.
— Кохэйдзи пересчитал деньги. Положил их обратно в мешочек и сунул его в плащ. Потом они ушли.
Сано поблагодарил владельца. Заплатил за себя, Хирату и сторожевых псов. Они вернулись к солдатам на холодный, продуваемый ветром берег реки.
