Юг де Лион был ошеломлен, и тогда слово взял Гастон:
— Я ждал прибытия ваших мушкетеров, прежде чем отправиться в Гран-Шатле, мсье граф. Мне не хотелось рисковать, и я должен был убедиться, что Луи больше ничто не угрожает. Я проверю, посажены ли люди Бреша в каземат, а затем арестую Гийома Шантлу.
— Ступайте, мсье! Но что за ужасное дело! Как избежать скандала?
— С вашего разрешения, я предложу мсье Шантлу сделку, — сказал Гастон. — Он не скажет прокурору о своей шпионской деятельности и о книготорговце. Я как представитель королевской полиции могу попросить, чтобы его судили только за убийство Мансье. Это грозит ему не виселицей, а галерами. Он должен согласиться.
— Надо будет предупредить мсье Мельяна,
[94]
чтобы он выбрал прокурора, который примет ваше предложение, — заметил Юг де Лион, потирая подбородок.
— Верно. Вы не могли бы взять это на себя?
— Я все сделаю. Завтра же нанесу визит генеральному прокурору вместе с канцлером Сегье. Что до вас, мсье, подготовьте обвинительное заключение наилучшим образом, — сказал Лион, явно радуясь тому, что дело не получит огласки.
Он повернулся к маркизе де Кастельбажак:
— Изабо, я готов оказать вам гостеприимство в моем дворце на время вашего пребывания в Париже.
— Спасибо, граф, но я предпочитаю остаться здесь, чтобы ухаживать за мсье Фронсаком.
— Отец! — позвал Луи. Нотариус подошел к нему.
— Вы не распорядитесь, чтобы в библиотеку подняли кровать, которой пользовались мы с Жюли? Таким образом, мы сумеем разместить маркизу де Кастельбажак и мадам де Лепинас.
— Сейчас дам распоряжения Ришпену, — решил Пьер Фронсак. — Я уже велел принести кровать для нас в мой рабочий кабинет, а в кладовой у нас есть еще одна.
Юг де Лион встал:
— Я должен уведомить обо всем монсеньора Мазарини. Несомненно, завтра вас навестят другие гости, мсье Фронсак. Оставляю вам на несколько дней моих мушкетеров и мсье дю Валлона.
— Они могут ночевать в общей зале, — предложил Пьер Фронсак. — Я прикажу положить туда соломенные матрасы.
Гастон и Гофреди покинули контору одновременно с Югом де Лионом, успокоившись как насчет здоровья Луи, так и безопасности дома. Мушкетеры проведут здесь несколько дней и обойдутся весьма недешево мсье Фронсаку, ибо свою репутацию пьяниц и обжор заслужили не зря, но никакого штурма, будь то со стороны Гиза или Фронсака, теперь можно было не опасаться. А Луи в скором времени вернется в Мерси.
Незадолго до прихода доктора Гастон обедал на кухне вместе с другими членами отряда. Каждому он доверил для наблюдения и охраны часть здания. Он также напомнил им — это в особенности касалось братьев Бувье, — что их экспедиция должна остаться тайной.
Улицы были пустынны этим воскресным днем: никто не испытывал желания выходить из дому. Снег падал уже не столь обильно, как в утренние часы, поэтому Гастон и Гофреди довольно быстро добрались до Гран-Шатле.
Они нашли Ла Гута дремлющим на каменной скамье в амбразуре окна, в конце мрачной галереи на втором этаже, которая вела в угловую башню, где находился рабочий кабинет Гастона.
— Вы освободили мсье Фронсака, мсье комиссар? — спросил лучник, сразу вскочив при виде Гастона де Тийи.
— Да, Ла Гут. Очень вовремя и без кровопролития. Он в доме своего отца, под присмотром целого батальона прелестных дам. Хотелось бы мне оказаться на его месте. Однако нас ждет работа. Где наши разбойнички?
— Я запер их в «Варварстве».
— Правильно сделал.
— А я бы бросил их в «Край удобств», — злобно возразил Гофреди.
«Варварство», «Цепи», «Мясной ряд» и «Цедилка Гипокраса» были самыми мерзкими казематами тюрьмы. Там постоянно сочилась вода и узник страдал от холода и грязи. Но худшей считалась камера «Край удобств», заполненная нечистотами, а множество насекомых, которые обитали тут, отпугивали даже остервеневших от голода крыс.
— Надо их сберечь в пристойном виде, дружище! Но наказания они не избегнут. Завтра я устрою им допрос, а на неделе их ждет суд. Скорее всего, в пятницу, когда заседание будет вести судья по уголовным делам, — с усмешкой сказал Гастон.
Помолчав, он добавил:
— Нам еще остается произвести один арест. Сейчас я составлю ордер на задержание трех наших мерзавцев и на того, кого мы заберем сейчас. Завтра Дрё д'Обрэ подпишет их. Ла Гут, приготовь карету и возьми нескольких конных лучников.
Они выехали очень быстро. Гастон и Гофреди оставили своих лошадей в Шатле и уселись в карету. Пятеро лучников на лошадях составляли эскорт.
Свой экипаж они остановили перед улицей Ра. Гофреди повел отряд к портику, расположенному рядом с медицинской школой.
Гастон оставил двух лучников во дворе, затем проверил, нет ли другого выхода, отправив еще двоих на второй этаж. Сам он, Гофреди, Ла Гут и пятый лучник поднялись на третий по деревянной лестнице, бегущей по фасаду.
Они постучали в первую квартиру. Открыл им дородный мужчина лет пятидесяти, в домашнем халате. Он явно испугался при виде лучников Гран-Шатле.
Гофреди никогда не видел Гийома Шантлу. Но он помнил описание, сделанное Луи: очень высокий, худой, лицо в оспинах. Стоявший перед ними человек ничуть не походил на него.
Гастон, Гофреди и Ла Гут вошли, не спрашивая разрешения. Лучник остался следить за коридором.
— Вы Гийом Шантлу? — сурово осведомился Гастон.
— Нет, это мой сосед, мсье.
— Проводите нас. Я комиссар округа Сен-Жермен-л'Оксеруа.
Дородный мужчина сглотнул слюну и понимающе улыбнулся.
Они вышли, и сосед Шантлу привел их к третьей от себя двери.
— Вот здесь, мсье комиссар.
Гастон постучал.
— Что вам нужно? — послышался голос.
— У меня важное послание от мсье Россиньоля, — заявил Гастон.
Скрипнул засов, и дверь открылась. На пороге стоял высокий худой человек с лицом, изъеденным оспой.
— Это он, — сказал Гофреди.
— Именем короля, вы арестованы, — произнес Гастон, вытянув вперед белый жезл — полицейские использовали его как символ законности своих действий.
Оба лучника тут же надели наручники на запястья шпиона, который настолько перепугался, что даже не подумал протестовать.
Они увели его без особых церемоний и посадили в карету, оставив под присмотром других лучников.
Гастон решил взять с собой Ла Гута и Гофреди. Им оставалось сделать еще одно — выполнить обещание, хоть и данное скрепя сердце.
