Он посмотрел на Люшкина.
— Сколько у вас приборов для лечения рака, Сергей? — спросил он. — Не считая того, что в подвале.
— Всего один, — ответил русский. — На моем складе в Москве.
— Сколько времени понадобится для того, чтобы доставить устройство в специально оборудованное место и откалибровать его?
— Два дня. Может быть, три.
— Отлично! Вирусу Эпштейна — Барра необходима неделя для полного цикла развития. Если сейчас ввести вирус, останется еще достаточно времени, чтобы вылечиться в Москве.
Бриггс, страдальчески скривившись, посмотрел на него:
— А если что-нибудь пойдет не так? Я не хочу издохнуть, как те бедняги, над которыми вы проводили первые опыты. Почему бы просто не взять с собой препарат Эпштейна — Барра и не ввести его, как только мы убедимся, что запасной прибор Сергея на самом деле функционирует?
— Потому что наш вирус крайне нестабилен. В питательном растворе он продержится максимум два дня.
— Тогда мы сможем в Москве быстро получить новый препарат.
— Вы не имеете никакого представления о том, как это сложно! Нам необходимы живые люди в качестве организмов-«хозяев». Мы не сможем сделать это в Москве!
Гипнотический взгляд Гольдмана сверлил Бриггса.
— Как долго вы ждали этого момента, Томас? — спросил он. — Вы действительно собираетесь упустить такую возможность?
Глаза Бриггса забегали. Гольдман понял, что убедил его.
— Что скажете, Сергей? — спросил Гольдман.
— Я согласен — с условием, что джип нас подождет.
Гольдман повернулся к Ассаду, который помедлил еще одно мгновение.
— Что ж, хорошо, — сказал шейх. — У нас есть двадцать минут. На это время моя охрана займет полицию. Этого будет достаточно?
— Абсолютно достаточно, — кивнул Гольдман.
С этого момента все пошло весьма быстро. Гольдман и Люшкин поддерживали Бриггса. Ассад дал новые указания водителю джипа и послал несколько охранников еще раз обойти дворец в поисках Донны Гринвуд.
В лаборатории Гольдман лично позаботился об инъекциях препарата Эпштейна — Барра. Процедура прошла безупречно, и на каждого пациента ушло не более шестидесяти секунд.
Когда они вернулись во дворец, охранник сообщил, что Донна Гринвуд найдена на втором этаже мертвой. Засыпанной горящими обломками. Ассад отдал несколько последних приказов. Затем он вместе с Гольдманом, Люшкиным и Бриггсом исчез в саду.
У южных ворот ждал джип, доставивший их к ангару. Через пятнадцать минут они уже находились в воздухе.
На востоке, над горами Тихама-ас-Сам, появилась серебряная лента занимающегося рассвета.
Лара потерла ладони, чтобы согреться, и посмотрела из своего убежища в пещере вниз на долину. Там, в тени гор, еще царила темнота. Только в домах Аль-Кудса горели огни. Этой ночью в городе никто не спал.
Через полевой бинокль Лара наблюдала оживление вокруг дворца. Огонь был потушен, только в некоторых местах еще тлели угли. Полицейские и охранники сновали, как муравьи, и пытались навести порядок.
Им потребуется много времени, подумала Лара.
Рядом с ней на скальном грунте лежал ящик с оружием. Однако поездка сюда прошла без инцидентов, так что Лара могла больше не опасаться преследователей. Грузовик стоял довольно далеко в стороне, у подножия склона, там, где его не было видно из долины.
Том Танака присоединился к Ларе:
— Чай?
Он подал ей стакан, который она с благодарностью приняла. Несколько минут оба пристально смотрели на долину.
— Он уже не придет, — нарушил молчание Танака.
Лара кивнула, удивленная тем, как легко японец смог прочитать ее мысли. Всю ночь она молилась о том, чтобы Эммет внезапно появился. Он знал, куда они должны были направиться после побега. Но если он не пришел до сих пор, теперь, пожалуй, не остается никакой надежды.
— Как дела у раненого? — спросила Лара.
— Царапина, — отмахнулся Танака. — Тем не менее рану необходимо обработать. Инфекция может привести к серьезным последствиям.
Лара вздохнула. Она понимала, что Танака прав. Они должны были как можно скорее отвезти суданцев в больницу. Не только раненого, но и остальных. Все без исключения находились в плохом физическом состоянии.
— Пора отправляться в путь, — сказала Лара. — Больше нет никакого смысла ждать.
Они погасили огонь и тронулись обратно к грузовику. Добравшись туда, Лара не поверила своим глазам: возле машины лежал Эммет. Весь в шишках и ссадинах, он с трудом мог двигать левой рукой. Но главное, он был жив.
56
Через две недели, в Москве
Доктор Амадей Гольдман вынужден был признать, что волнуется.
Сергей Люшкин действительно сумел оборудовать в кратчайшие сроки лабораторию и запустить резервный частотный генератор.
Неделю назад он, шейх, Бриггс и Гольдман подверглись электромагнитному облучению. Обошлось без каких-либо осложнений.
Однако Гольдману нездоровилось.
Сегодня утром он взял кровь на анализ у себя и у других.
Сейчас он как раз исследовал ее вместе с группой русских лаборантов. Лишь когда он увидит, что результат окажется негативным, он сможет вздохнуть с облегчением. Это будет означать, что вирус Эпштейна — Барра погиб и рак, на протяжении семи дней поражавший его организм, побежден.
Через час перед ним лежали результаты исследования. Аспирант по фамилии Борзов подал ему компьютерную распечатку.
— Я не разбираюсь в кириллице, — сказал Гольдман и вернул русскому листок. — Прочтите. Или скажите вкратце, все ли в порядке.
— Ни одна проба не показала наличия вируса Эпштейна — Барра ни в какой форме, — произнес заветные слова Борзов. — Рак не обнаружен. Ни у вас, ни у остальных.
У Гольдмана камень с души упал.
— Спасибо, — сказал он по-русски и тут же по-английски добавил: — Люшкин, Ассад и Бриггс у меня в кабинете?
— Да.
— Тогда пойду сообщу им радостную весть.
Борзов откашлялся:
— Тут еще кое-что…
Гольдман почувствовал, как волосы на затылке стали дыбом. Выражение лица русского не предвещало ничего хорошего. Но с другой стороны, что еще могло произойти?
— Я слушаю, — сказал Гольдман.
— У всех в крови обнаружен один показатель.
— Какой? Ну говорите же! Что это за показатель?
— Положительная реакция на ВИЧ, — ответил Борзов сдавленным голосом. — Вы, все четверо, заражены СПИДом.
