— Жанна еще меньше должна волноваться за свою безопасность, чем вы. Я не стала бы выдавать Марго за ее сына, если бы хотела причинить ей вред.
— Отличный аргумент, — ответил адмирал. — Но у меня, Madame la Reine, есть повод беспокоиться за собственную безопасность.
— Нет, — возразила я. — Герцог Анжуйский выделил вам пятьдесят телохранителей и положил на ваш счет в банке значительную сумму. Надеюсь, это поможет вам поверить в серьезность моих слов.
Он скептически наклонил голову.
— А его величество знает об этих матримониальных планах?
— Такие планы — дело женщин. Но ничто не произойдет без одобрения короля.
— Понимаю. — Колиньи снова посмотрел в ночь и повернулся ко мне, лицо его стало решительным. — Если вы стремитесь быть нашим другом, поразмыслите об этом: испанцы убивают в Нидерландах наших друзей-протестантов. Мне нужно пять тысяч солдат; пусть Филипп поймет, что Франция не допустит невинных жертв.
Я подумала, что, если я отправлю французских солдат в Нидерланды, король Филипп воспримет это как начало войны; его армия больше и сильнее нашей, нас быстро победят. Я постаралась сохранить приятное выражение лица.
— Мы продолжим эту тему, когда Марго и Генрих обвенчаются, — обронила я непринужденно. — Но сначала я попросила бы вас передать записку Жанне.
— Очень хорошо, Madame la Reine. Я ваш покорный слуга.
Мы вернулись в зал. Я прикоснулась к сильной руке адмирала. Для своих лет он отлично выглядел, разве что лысина его портила. Хотя я ему не доверяла, мне нравились его ум и манеры.
Как только мы появились в зале, Карл бросился к нам со всех ног.
— Вот вы где, mon père! — воскликнул он. — С вами хочет поговорить флорентийский посол. Пойдемте.
Король схватил Колиньи за руку и потащил в толпу.
Я пустилась в светские беседы с десятком знаменитостей. Было уже поздно, когда я заговорила с испанским послом Алавой, пузатым, вкрадчивым человеком. Он рассказывал мне анекдот о моем бывшем зяте Филиппе, когда мы услышали чье-то яростное обвинение:
— Лжец! Лжец!
Я обернулась и увидела возле фонтана Анри де Гиза, дрожащего от гнева. Колиньи стоял от него на расстоянии вытянутой руки и что-то спокойно отвечал.
По всей видимости, слова Колиньи разъярили герцога, и он ударил адмирала. Тот пошатнулся. Де Гиз снова на него замахнулся, и Эдуард, заметив это, схватил де Гиза за руку. Лицо молодого герцога побагровело от гнева и вина, он вырывался, но Эдуард крепко его держал.
— Польтро де Мере был вашим шпионом! — закричал де Гиз. — Думаете, мы поверим в то, что не вы приказали ему убить моего отца? Я требую сатисфакции!
К ним подоспел Карл, красный и злой. Он готов был сам наброситься на де Гиза, но адмирал этого не позволил.
— Я не дерусь на дуэлях. — Колиньи часто дышал, но контролировал свой голос и выражение лица. — Господь запрещает игру, и неважно, идет она на деньги или на жизни.
— Трус! — бросил де Гиз. — Прячьтесь за набожностью, если хотите, но я обещаю: вы заплатите за ваше преступление!
— Если я скоро умру, — холодно произнес Колиньи, — то произойдет это во имя права людей прославлять Господа. Я не стану защищать свою жизнь из-за пустых оскорблений.
Его величество взял де Гиза за пышный воротник и воскликнул:
— Проявите благоразумие, месье! Если не станете другом другу короля, король станет вашим врагом.
Де Гиз широко раскрыл глаза. Карл толкнул его, и герцог упал бы, если б его не подхватил его дядя кардинал. Карл отошел от них и пробормотал себе под нос:
— А если снова приблизишься к моей сестре, придушу голыми руками.
ГЛАВА 37
Ранним утром я отправилась в покои короля. Думала застать его в постели, но, к моему удивлению, Карл был в кабинете. Я хотела войти туда без предупреждения, однако охранник остановил меня у дверей.
— Извините, Madame la Reine, но его величество приказал не беспокоить. Сейчас с ним адмирал Колиньи.
— Доложите обо мне королю, — велела я, — передайте, что я должна побеседовать с ним наедине.
Молодой шотландец нехотя постучал в дверь. Карл обругал бедного охранника и собирался меня отослать, но я услышала, что Колиньи пытается его образумить. Вскоре адмирал открыл дверь кабинета, поклонился мне и удалился.
Разгневанный король сидел за столом. Документ на столешнице был перевернут, спрятан от любопытных глаз. Вдобавок Карл положил на него свой кулак и сердито на меня посмотрел.
— Это что, так срочно, maman?
— Да, ваше величество, — подтвердила я. — Спешила предупредить тебя, что адмирал попросит Жанну Наваррскую посетить нас.
— А-а, — протянул он скучающим тоном. — Разве это причина сюда врываться?
— Да, — заявила я. — Я намерена пригласить Жанну и договориться с ней о брачном союзе между ее сыном и Марго.
Я решила немедленно поделиться с Карлом своим планом, пока он так увлечен Колиньи и его друзьями-гугенотами.
— Что ж, думаю, это хороший союз, — заметил король с удивительной кротостью. — В конце концов, Генрих — король.
— Замечательно. — Я помолчала. — Я здесь еще по одной причине, Карл. Должна предостеречь тебя насчет Колиньи.
Сын закрыл уши руками.
— Не желаю слышать. Он хороший человек.
— Он умеет убеждать. И я поняла, зачем он к нам приехал. Он хочет, чтобы мы дали ему солдат на борьбу с испанцами в Нидерландах.
Карл плотно прижал кулак к загадочному документу. Казалось, он боялся, что бумагу у него отберут.
Я посмотрела на документ.
— Могу я ознакомиться с содержанием?
— Я уже мужчина, maman, и не обязан во все тебя посвящать.
— Обязан, — возразила я. — Я твой главный советник, и ты не имеешь права принимать решения без одобрения совета.
Я выхватила у сына документ. Это был королевский приказ, согласно которому в Нидерланды под командованием адмирала Колиньи должен был отправиться отряд численностью в пять тысяч человек. Мне надо было сразу догадаться, что Гаспар де Колиньи намерен вбить клин между мной и сыном. Я возмутилась и потеряла над собой контроль.
— Дурак! — Я взмахнула бумагой. — Это же прямое нападение на Испанию! Знаешь, что произойдет, если Филипп ответит?
— Мы его наконец-то победим.
Глаза Карла горели сумасшедшим блеском.
— Нет! — крикнула я. — Это мы окажемся побежденными. У Испании лучший флот, и солдат у нее больше, чем у нас.
— Но адмирал… — начал было Карл.
— Адмирал надеется, что мы увязнем в долгой войне. Если наши солдаты станут сражаться с испанцами, в стране не останется никого, кто защитит тебя от гугенотов. Они нас уничтожат и посадят на трон своего ставленника.
