– Ну, я тоже не обделен ни умом, ни ловкостью! – заявил Джонстан, которого слова мастера задели за живое. – Я строго слежу за педелями, дабы колледж охранялся должным образом. Мне известно все, что происходит здесь после наступления темноты! Так, например, я видел, как этой ночью вернулся сначала доктор Бартоломью, а потом брат Майкл. Бьюсь об заклад, никто из них меня не заметил!
Удивленное выражение, мелькнувшее на лицах Бартоломью и Майкла, подтвердило, что слова младшего проктора соответствуют истине.
– К тому же по ночам мы обходим дозором здания колледжа, – продолжал Джонстан.
– И как часто вы это делаете? – уточнил Бартоломью.
– Каждый час, – с гордостью ответил младший проктор.
– Полагаю, именно так преступник и получил возможность проникнуть в колледж, – заметил Бартоломью. – Ему не составило труда проскользнуть в задние ворота, пока вы совершали обход.
Джонстан, не нашедший что возразить, виновато потупил голову. Кенингэм устало потер заспанные глаза.
– Подобное попустительство преступникам более не может продолжаться, джентльмены, – громогласно произнес он. – Я не допущу, чтобы убийцы беспрепятственно чинили расправу над нашими людьми. Идемте, мастер Джонстан. Мы должны обсудить, какие меры безопасности следует принять.
И мастер направился в свой кабинет, сделав Джонстану знак следовать за собой.
– Бедняга. – Хесселвел проводил глазами понурого Джонстана. – Он хотел выслужиться перед мастером Кенингэмом, думал, тот похвалит его за ночные дозоры. А вышло в точности наоборот.
Бартоломью рассеянно кивнул. Он наблюдал, как Грей и Балбек суетятся вокруг своего пациента, хотя тот уже вполне мог ходить без посторонней помощи. Усердие юнцов радовало доктора. Сегодняшнее неприятное происшествие дало ему случай убедиться, что некоторых студентов никак не назовешь ленивыми и бестолковыми.
– И кому понадобилось травить привратника? – вопросил отец Эйдан, и его длинные зубы сверкнули в свете свечи. – Неведомые враги строят козни против Майкл-хауза.
– Все это выше моего разумения, – пожал плечами Хесселвел. – Поначалу я думал, что это студенческая выходка. Но, судя по всему, здесь не обошлось без посторонних.
– А что навело вас на подобное заключение? – осведомился Бартоломью, удивленный неожиданной сметливостью Хесселвела.
– А зачем студентам травить беднягу Уолтера? – усмехнулся тот. – Им и так прекрасно известно, что по ночам его пушками не разбудишь. И если у кого-то есть надобность незаметно выскользнуть из колледжа, прибегать к отраве совершенно излишне.
– Но ворота целую ночь заперты, – напомнил Бартоломью, указав на тяжелый деревянный засов, никем не потревоженный. – Даже если Уолтер крепко спит, открыть их не так-то просто.
– Да, однако ограда местами изрядно прохудилась, – усмехнулся Хесселвел. – Вы об этом знаете не хуже меня, мастер Бартоломью. А ежели вы собираетесь спросить, откуда сие обстоятельство мне известно, я готов удовлетворить ваше любопытство. Видите ли, по ночам я скверно сплю и порой выхожу в сад подышать свежим воздухом. Я не раз видел, как наши разудалые студенты перелезали через стену. А если мне не изменяет зрение, как-то раз и вы, возвращаясь после ночных приключений, последовали их примеру.
Голос Хесселвела звучал язвительно, но Бартоломью не счел нужным обращать на это внимание. Через стену он перебрался только однажды и не собирался повторять этот подвиг. Доктор надеялся, что мастер не лишит его привилегии, позволяющей возвращаться в колледж по ночам. Элкот, стоя чуть в стороне, со злорадным удовольствием прислушивался к разговору.
– Если вы столь проницательны, мастер Хесселвел, может, вы знаете, каким образом преступник заставил Уолтера принять яд? – осведомился Бартоломью, сочтя за благо переменить тему. – Допустим, на вашем столе посреди ночи откуда ни возьмись появилось какое-то кушанье, пусть даже самое лакомое. Стали бы вы его есть?
– Я не стал бы, – самодовольно усмехнулся Хесселвел. – А вот за Уолтера не поручусь. Все мы знаем, что умом этот малый не блещет. Не удивлюсь, если его прожорливость одержала верх над осторожностью.
Несмотря на неприязнь к Хесселвелу, Бартоломью не мог не согласиться с ним. Он тоже полагал, что человек, оставивший Майклу жуткое предостережение и отравивший Уолтера, не принадлежал к числу обитателей Майкл-хауза. Хесселвел прав – все в колледже знали, что во время дежурства Уолтер имеет обыкновение крепко спать, и убивать его не было никакой необходимости.
– А где Дейнман? – внезапно спохватился Бартоломью.
Грей и Балбек огляделись по сторонам и пожали плечами. Состояние их первого пациента заботило будущих докторов куда больше, чем отсутствие товарища. Бартоломью вспомнил, что Дейнман оставался в привратницкой, когда они вытащили Уолтера во двор. Охваченный тревожными предчувствиями, он со всех ног бросился туда. Войдя в комнату, он едва не растянулся, поскользнувшись на заблеванном полу. Дейнман, сидя за столом, сосредоточенно крошил остатки пирога на мельчайшие кусочки. Заметив Бартоломью, он радостно улыбнулся.
– Я пытаюсь отыскать яд, – сообщил он.
Увидав, что юнец жив и здоров, Бартоломью вздохнул с облегчением. Недалекий Дейнман вполне способен был съесть пирог, дабы проверить, отравлен он или нет. Тут взгляд Бартоломью упал на бокал, стоявший на столе. Взяв бокал в руки, доктор осмотрел его содержимое и попробовал каплю на вкус. Вино оказалось горьковатым, а на дне Мэттью заметил необычный осадок. Бартоломью поспешно сплюнул и принялся разглядывать бутылку, что была рядом с бокалом. Судя по всему, она попала сюда не из погребов Майкл-хауза. Пирог же, на вид весьма сухой и жесткий, несомненно, был испечен на кухне колледжа – скорее всего, вышел из рук Агаты.
– Яд подмешали в вино, Роберт, – сообщил Бартоломью и объяснил, что натолкнуло его на подобную догадку.
Дейнман сокрушенно оглядел стол, засыпанный крошками пирога, и вздохнул. Он явно сожалел о том, что предположение его оказалось неверным.
Вид у незадачливого студента был такой расстроенный, что Бартоломью стало его жаль.
– Я научу вас, как определять различные виды ядов, – пообещал он, стараясь придать бодрости своему усталому голосу. – Вы можете искрошить отравленный пирог сколь угодно мелко, но все равно ничего не найдете. Надо действовать иначе. А сейчас идите, помогите Сэму и Томасу. Я доверяю Уолтера вашему попечению. Можно позволить ему немного отдохнуть, но следите, чтобы он не уснул. Если он потеряет сознание, немедленно мне сообщите.
Дейнман, гордый доверием наставника, просиял и поспешил во двор.
– Ты уверен, что поступил разумно? – осведомился Майкл, появляясь в дверях. – Парень-то звезд с неба не хватает.
– Дейнман туповат, но не безнадежен, – пожал плечами Бартоломью. – Усердия у него не отнимешь. К тому же с ним рядом два студента посообразительнее. Они уже вполне могут применять свои знания на деле. Если слишком долго пичкать молодых людей одной книжной премудростью, практическая сторона врачебного ремесла отпугнет их, и они предпочтут удел монахов.
