– Ах вот как! Тебе не нравится его
местожительство. Но это еще не значит, что с ним нельзя встречаться. Ты же
знаешь…
– С родителями, – перебила она. Вот так.
– Все последние четыре года. Бог ты мой.
– И ему это очень нравится. Говорит, что не
понимает, зачем жить одному в большом городе, если мама и папа такие
замечательные.
– Ничего себе! Можешь не продолжать. Не
припомню, чтобы экземпляр, набравший семь из десяти, свел бы все к нулю в
первое же свидание. Это новый рекорд. Поздравляю. Денек у тебя был похуже
моего.
Я вытянула ногу, чтобы пнуть приоткрытую дверь
своей комнаты, и услышала, что Шанти и Кендра уже дома. Еще я услышала мужской
голос, и мне стало интересно: неужели у одной из моих соседок есть парень? За
последние десять дней я видела их в общей сложности десять минут, потому что
им, похоже, приходилось работать еще больше, чем мне.
– Что значит «похуже»? У тебя-то откуда
взяться плохому дню? Ты работаешь в журнале мод.
В дверь тихонько постучали.
– Подожди секунду, кто-то пришел. Войдите! –
крикнула я чересчур громко для такого маленького пространства.
Я думала, это одна из моих застенчивых соседок
хочет спросить, не звонила ли я нашему квартирному хозяину, чтобы внести свое
имя в договор об аренде (не звонила), или не купила ли я бумажные тарелочки (не
купила), или не звонил ли им кто-нибудь в их отсутствие (не звонил), но в
дверном проеме возник Алекс.
– Эй, я перезвоню тебе, ладно? Тут Алекс
пришел.
Я была рада его видеть и взволнована его
неожиданным появлением, но тоненький голосок в самой глубине души говорил, что
лучше всего сейчас было бы принять душ и заползти под одеяло.
– Ну конечно, привет ему от меня. И помни, ты
счастливица и парень у тебя на все сто. Просто классный. Береги его.
– Будто я не знаю. Он у нас просто ангел во
плоти, – улыбнулась я ангелу.
– Ну пока.
– Привет.
Я заставила себя сначала сесть, потом встать и
подойти к нему.
– Здорово ты придумал! – Я хотела обнять его,
но он отступил назад и спрятал руки за спину. – Что-то не так?
– Все в порядке. Просто я знаю, что ты
вкалывала всю неделю. Немного изучил твои повадки и думаю, что на еду ты
махнула рукой. Вот и принес кое-что.
Оказалось, за спиной он прячет большой коричневый
пакет наподобие тех, в которые раньше расфасовывали бакалею, – на бумаге успело
расплыться ароматное жирное пятно. Я вдруг поняла, как я голодна.
– Не может быть! Но как ты догадался, что я
сижу здесь, подыхаю от голода и никак не могу заставить себя пойти поискать
чего-нибудь съестного? Я уж почти перестала надеяться, что сегодня мне удастся
что-нибудь съесть.
– Ну так давай ешь. – Вид у него был очень
польщенный; он открыл пакет, но на полу моей комнаты для нас двоих не хватило
места. Я подумала, что можно поесть в гостиной, но Кендра и Шанти лежали перед
телевизором, их нетронутые тарелочки с салатом стояли поодаль. Я думала, они
ждут, когда кончится передача, но потом заметила, что они просто уснули.
Хорошенькая же у нас жизнь.
– Не вешай нос, у меня есть идея, – прошептал
Алекс и на цыпочках прошел на кухню. Он вернулся с двумя большими пакетами для
мусора и постелил их поверх моего одеяла. Нырнув в свой жирный пакет, он достал
оттуда два больших бургера и порцию картошки фри. Он не забыл о кетчупе, соли и
даже салфетках. От восторга я захлопала в ладоши – хотя перед моим мысленным
взором на миг предстало разочарованное лицо Миранды, и я словно услышала ее
вопрос: «Как? Вы едите бургеры?»
– Это еще не все. Ну-ка оцени. – Из пакета
появились ванильное печенье, бутылка красного вина и два бумажных стаканчика.
– Ты шутишь, – прошептала я, все еще не веря,
что он принес сюда все это после того, как я отменила наше свидание.
Он протянул мне вино, и мы чокнулись бумажными
стаканами.
– Да нет, не шучу. Ты думала, я забыл, какое
важное событие произошло в твоей жизни? За мою девочку, самую лучшую в мире.
– Спасибо, – сказала я, медленно делая глоток,
– спасибо тебе.
– Ох, Боже ты мой, да неужели это наше модное
светило собственной персоной? – насмешливо вскричала Джил, когда я открыла
входную дверь. – Ну-ка постой спокойно и дай своей глупой старшей сестре
преклонить колена.
– Светило? – фыркнула я. – Это вряд ли. Скорее
неудачница от моды. Поздравляю с возвращением в цивилизованный мир.
Я крепко ее обняла и долго не хотела
отпускать. Мне было тяжело расставаться с ней, когда она уехала учиться в
Стэнфорд, а я, девятилетняя, осталась с родителями, и еще тяжелее, когда она
отправилась за своим парнем (сейчас уже мужем) в Хьюстон. Хьюстон? Сырое,
кишащее москитами место, и, словно этого было еще недостаточно, моя сестра,
утонченная красавица, влюбленная в неоклассическое искусство и проникновенно
читавшая Байрона, умудрилась подцепить там южный акцент. И не нежную, почти
неуловимую южную певучесть, нет – это была вульгарная манера растягивать
гласные, от которой меня передергивало. Я не могла простить Кайлу, что он
затащил ее в это ужасное место, и то, что он был вполне порядочным зятем,
теряло всякое значение, стоило ему открыть рот.
– Привет, Энди, сестренка, ты все хорошеешь
(ты все ха-ра-а-шеешь). Они там, в «Подиуме», небось балуют тебя, а?
Мне захотелось засунуть зятю в рот теннисный
мячик, чтоб оттуда уже больше не вылетело ни слова, но он улыбнулся, и я
подошла и обняла его. Он, конечно, говорил как деревенщина, да и ухмылялся
слишком широко и часто, но он старался вести себя прилично, а сестру просто
обожал. Я приложила все усилия, чтобы не кривиться, когда он открывал рот.
– Ну, я бы не сказала, что это такая уж
синекура, если ты понимаешь, о чем я. Это не молочные реки, кисельные берега.
Но и ничего страшного. Кайл, ты сам здорово выглядишь. Надеюсь, ты не даешь сестре
скучать в вашем Богом забытом Хьюстоне?
– Энди, голубушка, приезжай и посмотри.
Захвати и Алекса – приезжайте вместе. Там не так уж плохо, сама увидишь. – Он
улыбнулся сначала мне, потом Джил. Она улыбнулась в ответ и потрепала его по
щеке. Просто смотреть противно, до чего они влюблены друг в друга.