– Так расскажи мистеру Томлинсону, как сейчас
развлекаются девушки твоего возраста? Ходят по ресторанам? В ночные клубы?
Что-нибудь в этом роде? – Он снова улыбнулся, и я подумала, что ему, наверное,
действительно нужно только внимание: за его любознательностью не крылось ничего
дурного, ему всего лишь хотелось поговорить.
– Ну да, и это тоже. Я, правда, не хожу в
ночные клубы, но хожу в бары, кафе. Ужинаю, смотрю фильмы.
– Да, это все, наверное, весело. Я, бывало,
тоже, когда был в твоем возрасте… А сейчас только работа да
благотворительность. Так что наслаждайся жизнью, Энди, пока можешь. – И он
подмигнул мне как заправский пошляк.
– Да, я стараюсь, – пробормотала я. «Уйдите,
пожалуйста, ну пожалуйста, уйдите», – мысленно заклинала я его, нетерпеливо
косясь на аппетитный пончик, который словно нашептывал: «Съешь меня, съешь».
Нет, ну надо же, мне выпало три минуты тишины и покоя, а этот человек
бессовестно крадет их у меня!
Он открыл рот, собираясь еще что-то добавить,
но тут в дверях появилась Эмили. На голове у нее были наушники, и двигалась она
в такт музыке. Внезапно она заметила нашего гостя, и у нее отвисла челюсть.
– Мистер Томлинсон! – воскликнула она,
стаскивая с головы наушники и швыряя их в сумку с логотипом Гуччи. – Что
случилось? С Мирандой все в порядке? – Ее лицо и интонация выражали
неподдельное участие. Первоклассное представление в исполнении первоклассного
секретаря.
– Доброе утро, Эмили. Все в порядке. Миранда
скоро приедет. Мистер Томлинсон просто завез вещи. Как у тебя дела?
Эмили просияла. Интересно, ей и вправду так
приятно его присутствие?
– Все отлично. Мне очень приятно, что вы этим
интересуетесь. А как вы поживаете? Андреа помогла вам?
– О, вне всякого сомнения, – сказал он,
улыбаясь мне, наверное, в сотый раз. – Я хотел обсудить кое-какие детали
касательно помолвки моего брата, но, думаю, сейчас немножко рановато, верно?
На секунду мне показалось, что он имеет в виду
слишком раннее утро, и я уже почти закричала «да!», но потом поняла, что
«рановато» – это обсуждать детали.
Он вновь повернулся к Эмили и сказал:
– Ты получила отличную помощницу, не так ли?
– Еще бы, – пробормотала Эмили, – лучше не
бывает.
Она расплылась в улыбке.
Я расплылась в улыбке.
Мистер Томлинсон заулыбался так энергично, что
я подумала, что, возможно, это у него хроническое – какой-нибудь химический
дисбаланс.
– Что ж, мистеру Томлинсону пора идти. Мне
всегда нравится беседовать с вами, девочки. Приятного вам утра. Всего хорошего.
– До свидания, мистер Томлинсон! – крикнула
Эмили, когда он уже направился в приемную.
Интересно, удастся ли ему шлепнуть Софи пониже
поясницы, прежде чем он прыгнет в лифт?
– Почему ты вела себя так невежливо? – Эмили
сняла тонкий кожаный пиджак, под которым у нее была еще более тонкая шифоновая
блузка с вырезом и шнуровкой как у корсета.
– Невежливо? Я взяла у него ее барахло и
болтала с ним, пока ты не появилась. И в чем тут невежливость?
– Ты не сказала ему «до свидания». Да еще твое
лицо…
– Мое лицо?
– Ну да, это твое фирменное выражение, когда у
тебя на лице написано, насколько ты выше всего этого, как ты презираешь все
это. Такой номер может пройти со мной, но не с мистером Томлинсоном. С ним
нельзя так себя вести, он муж Миранды.
– Эм, а тебе не кажется, что он немножко… как
бы это… странный? Он все время говорит и говорит. И как он может быть таким
славным, когда она такая… совсем не такая славная?
Я смотрела, как она приоткрыла дверь в кабинет
Миранды, чтобы убедиться, что я правильно разложила газеты.
– Странный? Это вряд ли, Андреа. Он один из
самых преуспевающих адвокатов по налоговым делам на Манхэттене.
Не стоило и заводить этот разговор.
– Ладно, это все глупости. Как у тебя-то дела?
Как прошел вечер?
– Просто супер. Мы с Джессикой ездили покупать
подарки для подружек невесты. Где мы только не были – в «Скупе», «Бергдорфе»,
«Инфинити» – всюду. Я кое-что присмотрела на будущее, на Париж, но, пожалуй,
еще слишком рано.
– Париж? Ты едешь в Париж? Ты что, оставишь
меня одну с ней? – Я и не думала кричать, это вышло само собой. Опять я
выставила себя идиоткой.
– Да, в октябре я еду в Париж и Милан с
Мирандой на показ весенних коллекций прет-а-порте. Она каждый год берет с собой
старшую секретаршу, чтобы та посмотрела, что это такое. То есть я, конечно,
миллион раз была на показах в Брайант-парке, но в Европе они совершенно
особенные.
Я быстренько подсчитала.
– Но ведь до октября еще семь месяцев. И ты
готовишься за семь месяцев?
Сама того не желая, я произнесла эти слова
язвительным тоном, и Эмили тут же заняла оборонительную позицию.
– Ну да. Я, конечно, не хочу сейчас ничего
покупать – к тому времени все это уже выйдет из моды, – я просто прикидываю.
Ведь это же и вправду будет нечто: перелет бизнес-классом, проживание в
пятизвездочных отелях, потрясающие светские рауты. Бог ты мой, я увижу все
самые эксклюзивные, самые горячие новинки.
Эмили уже рассказывала мне, что три или четыре
раза в год Миранда ездит в Европу на показы модных коллекций. Она всегда
пренебрегает Лондоном – Лондоном все пренебрегают, – но непременно бывает в
Милане и Париже: в октябре – на показе весенних коллекций, в июле – на
демонстрации зимних коллекций, и в марте – осенних. Иногда она наезжает на
Ривьеру, но не часто. Мы работали как сумасшедшие, чтобы подготовиться к
показам в конце этого месяца. Интересно, почему она не всегда берет с собой
секретаря?
– Почему она не берет тебя с собой на все
показы? – решилась я спросить, хотя знала, что за этим последуют многословные
объяснения. Я от всей души радовалась тому, что Миранда не появится в офисе
целых две недели, и испытывала легкую эйфорию при мысли, что и Эмили уедет
вместе с ней. В моем мозгу роились видения – бутерброды с ветчиной, обычные
джинсы и туфли без каблуков – может, даже тапочки. – И почему только в октябре?
