Я взяла по бейгелю из обоих пакетов и подумала
о том, как здорово мы снова заживем с Лили. Весь год без малого после того, как
мы окончили университет, мы пытались встречаться хотя бы по разу в неделю, но
словно и не виделись. А теперь мы будем приходить домой и сварливо рассказывать
друг дружке о том, какой скверный был сегодня день, – все как в старые добрые
времена. Алекс и папа болтали о чем-то невразумительном вроде баскетбола, а я
подписывала коробки. Вещей у меня оказалось немного: несколько коробок с
постельным бельем и подушками, коробки с фотографиями и разнообразными
письменными принадлежностями (хотя письменного стола у меня не было),
косметика, предметы личной гигиены и сумки с одеждой «не из „Подиума“». Вряд ли
на этот скудный скарб вообще стоило наклеивать ярлыки, но тут уж во мне заговорила
секретарша.
– Ну что, начнем помаленьку, – сказал папа.
– Ш-ш-ш! Разбудишь Кендру! – громким шепотом
ответила я. – Сегодня ведь суббота, всего девять утра.
Алекс помотал головой:
– Разве ты не видела, что она ушла с Шанти? По
крайней мере мне так показалось. То есть их точно было две, обе в костюмах и
обе какие-то грустные. Ты загляни к ним в спальню.
Дверь в их комнату, где они умудрились
поместиться, сдвинув вместе кровати, была приоткрыта, и я тихонько толкнула ее.
Кровати были аккуратно застланы, подушки взбиты; на каждой сидела мягкая
игрушечная собачка. Только тут мне пришло в голову, что ни разу за несколько
месяцев, что я жила здесь, с этими девушками, я не переступала порог их комнаты
и не разговаривала ни с одной из них дольше тридцати секунд. Я не знала ни чем
они занимаются, ни где работают, не знала и того, есть ли у них еще
какие-нибудь подруги. Хорошо, что я уезжаю.
Между тем папа с Алексом убрали остатки
завтрака и принялись согласовывать план кампании.
– Ты прав, они обе ушли. Не уверена даже, что
они знают, что я сегодня уезжаю.
– Давай оставим им записку, – предложил папа,
– на доске для игры в скраббл.
Я унаследовала папину страсть к этой игре. У
него была целая теория о том, что новый дом должен начинаться с новой доски для
игры в скраббл. И вот последние шесть минут в этой квартире я провела,
выкладывая на своей старой доске: «Спасибо за все, удачи вам. Целую. Энди».
Тут, должно быть, куча очков. Молодец я все-таки.
Почти час мы загружали обе их машины; причем я
ничего не делала – только сторожила автомобили, пока мужчины бегали туда-сюда.
Грузчики, возившиеся с кроватью – услуги их стоили дороже самой этой чертовой
громадины, – опоздали, поскольку оба жили в пригороде. Нашу новую квартиру Лили
нашла по объявлению в газете «Виллидж войс», и я ее еще ни разу не видела. В
самый разгар рабочего дня она вдруг позвонила мне по сотовому и закричала в
трубку:
– Я нашла ее, нашла! Классная квартира! И
ванная, и вода, и полы деревянные, немножко только покоробились. Я тут уже
четыре минуты и пока не то что мышей – ни одного таракана не видела. Можешь
приехать прямо сейчас?
– Да ты что? – зашептала я. – Она здесь, ну
куда я сейчас пойду?
– Но надо, чтобы ты приехала прямо сейчас. Ты
же знаешь, как это делается. У меня и документы с собой.
– Лили, ну сама подумай. Даже если бы мне
потребовалась срочная операция на сердце, я бы и тогда не смогла уйти, иначе
меня тут же уволили бы. Ну как я могу уйти ради квартиры?
– Между прочим, через полминуты уже может не
быть никакой квартиры. Тут и без нас хватает желающих, они вовсю заполняют
бумаги. Мы должны все решить сейчас же.
Сколько-нибудь пристойное жилье на Манхэттене
найти было труднее, чем сколько-нибудь приличного парня-натурала. А если вам к
тому же хотелось, чтобы оно было и более-менее доступным по цене, то вы должны
были быть готовы к тому, что проще арендовать необитаемый остров у побережья
ЮАР, чем квартиру на Манхэттене. Невозможно представить себе, насколько это
сложно. Чуть ли не все предлагаемые съемщикам квартиры не достигают и сорока
квадратов, в них гнилые деревянные полы и осыпающиеся стены, а «удобства»
безнадежно обветшали вместе с домом. Нет тараканов. Мышей нет. Так что вам еще
надо?!
– Лили, я тебе полностью доверяю, сделай все
сама. Можешь скинуть по электронной почте, как она выглядит? – Надо было
кончать этот разговор: в любую секунду могла появиться Миранда. Если она
застукает меня болтающей по телефону с приятельницей, мне конец.
– Вообще-то у меня твои платежные чеки – между
прочим, у тебя на счету не слишком-то густо, – распечатки банковского баланса,
досье заемщика и официальное письмо твоих нанимателей. Вот только с
поручительством заминка. Поручитель должен быть жителем одного из трех штатов и
в состоянии выплатить номинал ренты в сорокакратном размере. Моя бабка тут не
годится, это ежу понятно. Может, за нас поручатся твои родители?
– Да Господи, Лил, я не знаю. Я их не
спрашивала и позвонить сейчас им не могу. Позвони сама.
– Ладненько. Они ведь у тебя в год
зарабатывают больше ста тысяч баксов?
Я не была в этом уверена, но кого еще мы могли
попросить?
– Просто позвони им, – ответила я, – объясни
насчет Миранды. Скажи, что мне очень жаль, но сама я позвонить никак не могу.
– Будет сделано. Я должна оставить за нами эту
квартиру. Я перезвоню. – Она прервала связь, но уже через двадцать секунд
телефон зазвонил снова, и определитель высветил номер Лили. Эмили выразительно
подняла брови. Я схватила телефон, но обратилась к Эмили.
– Это важно, – выдавила я, – это моя лучшая
подруга, ей приходится одной улаживать дела по аренде, потому что я сижу тут
как…
Я услышала три голоса одновременно: холодный,
спокойный голос Эмили («Андреа, подумай…» – начала она); пронзительный голос Лили
(«Они согласились, Энди, согласились! Ты слышишь меня?») – и перекрывающий их
громкий, отчетливый голос Миранды:
– Какие-то проблемы, Ан-дре-а?
Подумать только, она даже вспомнила ради
такого случая мое имя. Она надвигалась на меня; выражение ее лица не предвещало
ничего хорошего.
Я тут же оборвала разговор, надеясь, что Лили
поймет, и отбила атаку:
– Нет, Миранда, никаких проблем.
– Что ж, в таком случае я хочу сливочное
мороженое. Учтите, мороженое, а не отвратительную теплую массу. Ванильное
мороженое – не йогурт, не холодное молоко, и чтобы никаких этих штучек с
сахарозаменителями. Настоящее мороженое с шоколадным сиропом и взбитыми
сливками. И чтобы сливки были не из баллона, поняли? Настоящие взбитые сливки.
Это все.
