Она приняла чрезвычайно занятой вид и вновь
вышла из кабинета. У меня осталось стойкое ощущение, что приходила она только
затем, чтобы проконтролировать меня. Эмили явно была этим довольна. Зазвонил
телефон. Снова Лили. Вот черт, ну почему бы ей просто не послать мне е-мэйл? Я
включила телефон, поднесла его к уху, но не сказала ни слова.
– Ну ладно, я знаю, что ты не можешь говорить,
но я-то могу. Твои родители согласились быть поручителями, это здорово. В
квартире только одна спальня, но мы перегородим гостиную, и как раз будет место
для двуспальной кровати и стула. Ванны нет, но душ вроде в порядке.
Посудомоечной машины нет, кондиционера тоже, но можно купить вентиляторы.
Прачечная в подвале, приходящий консьерж, до метро всего один квартал. И –
зацени! Балкон!
Я, должно быть, не сдержалась и громко
выдохнула, потому что она пришла в восторг оттого, что сумела-таки меня
расшевелить.
– Вот-вот! Очуметь, да? Вообще-то вид у него
ненадежный – того и гляди обрушится, но он есть! Мы там как раз поместимся,
будет где покурить. Здорово, просто супер!
– Сколько? – выдавила я, решив, что больше уж
точно не произнесу ни слова.
– Все наше за две двести восемьдесят в месяц.
Ты только подумай, у нас будет балкон всего за тысячу сто сорок долларов с
носа. Эта квартира – находка века. Ну так что, я соглашаюсь?
Я молчала. Я и хотела бы ответить, но Миранда
приближалась к двери секретарской, на ходу громко распекая какую-то девушку из
отдела рекламы. Она сегодня явно была не в духе, с меня хватило и одной стычки.
Девушка, которой она сейчас делала выговор, поникла головой от стыда, щеки ее
пылали. Я надеялась, что она не расплачется.
– Энди, это смешно, наконец. Просто ответь: да
или нет! Я и так сегодня не пошла на занятия, а ты не то что с работы
отлучиться – даже ответить не можешь! Да что я тебе…
Лили дошла до белого каления; я поняла, что единственное,
что мне остается, – это оборвать разговор. Она кричала так громко, что слышно
было в секретарской, а Миранда находилась уже в трех шагах от двери. Нервы у
меня были на пределе; мне хотелось схватить за руку эту девушку, ассистента по
рекламе, побежать с ней в дамскую комнату и там вместе выплакаться как следует.
А может, действуя сообща, мы сумеем придушить Миранду шарфом от «Гермес»,
болтающимся сейчас на ее тощей шее? Что бы я выбрала: держать ее или затягивать
шарф? Или проще было бы затолкать эту тряпку ей в глотку и смотреть, как она
задыхается и…
– Ан-дре-а! – В ее голосе звенела сталь. – Что
я вам велела сделать вот уже пять минут назад? – О, черт, я забыла про
мороженое. – Хотелось бы знать, есть ли какая-то особая причина, по которой вы
сидите здесь, вместо того чтобы исполнять свои обязанности? Или такова ваша
манера шутить? Неужели я сделала или сказала нечто, что дает вам повод думать,
что я шучу с вами? Отвечайте, сказала я что-нибудь подобное? Ну же. – Ее глаза
чуть не вылезли из орбит, она все еще не повышала голос, но подошла почти
вплотную.
Я открыла рот для ответа – и тут раздался
голос Эмили:
– Миранда, простите, пожалуйста. Это я
виновата. Это я попросила Андреа ответить на телефонный звонок, думала, что это
могут быть Кэссиди или Каролина, а я как раз заказывала ту блузку от Прады,
которую вы хотели. Андреа уже собиралась уходить. Прошу прощения, такое больше
не повторится.
Чудо из чудес! Наша Отличница подала голос –
и, как ни странно, в мою защиту.
Миранда смягчилась:
– Ну что ж, ладно. В таком случае идите за
мороженым, Ан-дре-а. – И с этими словами она прошла в свой кабинет, набрала номер
и принялась ворковать с Глухонемым Папочкой.
Я взглянула на Эмили, но та притворилась, что
ужасно занята. Тогда я послала ей по электронной почте всего одно слово;
«Почему?»
«Потому, что я не была абсолютно уверена, что
она не уволит тебя, а на то, чтобы подготовить кого-нибудь другого, меня уже не
хватит», – ответила она.
Я отправилась на поиски супер-пупер-мороженого
и позвонила Лили, едва только лифт коснулся вестибюля.
– Прости, пожалуйста, я не хотела, просто…
– Слушай, у меня на все это нет времени, –
отрезала Лили, – мне кажется, ты чуточку переигрываешь – так, совсем немножко,
а? Ведь не может быть, чтобы ты не могла сказать по телефону «да» или «нет»?
– Это трудно объяснить, Лил, просто…
– Забудь. Мне пора бежать. Я позвоню, если она
нам достанется. Хотя тебя это все, конечно, мало интересует.
Я запротестовала, но Лили уже отключилась. Вот
черт! Нельзя было ждать от Лили понимания – ведь и я сама всего полгода назад
сочла бы свое поведение смешным. Нельзя было и посылать ее одну рыскать по
всему Манхэттену в поисках квартиры для нас обеих и при этом даже не отвечать
на ее звонки – но разве у меня был выбор?
Я звонила ей несколько раз в течение дня;
после полуночи она наконец ответила и сказала, что квартира досталась нам.
– Здорово, Лил. Не знаю, как тебя и
благодарить. Я наверстаю, обещаю тебе!
И тут меня осенило. Зачем тянуть. Нужно
вызвать из «Элиас» машину, поехать в Гарлем и лично отблагодарить свою лучшую
подругу. Да, именно так!
– Лил, ты сейчас дома? Я приеду, отпразднуем
вместе, а?
Я думала, что она обрадуется, но она осталась
спокойной.
– Не трудись, – ответила она, – у меня тут
бутылка «огненной с юга» и Парень с Колечком в Языке – это все, что мне нужно.
Это было сказано, чтобы уколоть меня, но я ее
поняла. Лили редко злилась, но если уж она это делала, уговорить ее было
невозможно, оставалось только ждать, пока она сама отойдет. Я услышала, как
льется в бокал что-то жидкое и звякает лед, а потом она сделала большой глоток.
– Ну ладно. Но ты позвони мне, если что-нибудь
понадобится, идет?
– Зачем? Надеюсь, тебе сейчас достаточно
хорошо и спокойно? В общем, не стоит благодарности.
– Лил…
– Не переживай за меня. У меня все в порядке,
– еще глоток, – потом поговорим. Ах да. С новой квартирой нас.
– Да-да. С новой квартирой, – повторила я, но
она уже отключилась.
Я тут же позвонила Алексу – узнать, нельзя ли
приехать к нему, но в голосе у него не было того восторга, на который я
надеялась.
– Энди, ты знаешь, я всегда рад тебя видеть,
но я, в общем… я сегодня встречаюсь с Максом и ребятами. Ты ведь всю неделю
занята, вот я и договорился с ними на сегодняшний вечер.
