Ленин вернулся к телеграфисту.
– Так-с… – задумался он и сказал: – Прошу, передавайте: «Товарищи, у аппарата Ленин. Мы расцениваем все происшедшее исключительно как досадное недоразумение. Повторяю: некоторые ваши коллеги дали повод Яковлеву их неправильно понять и расценить их намерения как стремление не позволить ему доставить Николая Романова в Москву и даже как стремление уничтожить его. Именно этим и только этим объясняется тот факт, что комиссар Яковлев изменил маршрут. Все свои действия комиссар Яковлев согласует с центром. Поэтому никакой самодеятельности с его стороны здесь нет. Я бы посоветовал слишком ретивым коммунистам больше думать о местных вопросах и проблемах местной политики, а дело с Романовым предоставить решать Центру. Прошу ответить, как меня поняли? Ленин»
Ответ пришел быстро.
«Товарищ Ленин, товарищ Свердлов. У аппарата председатель исполкома Белобородов, а также товарищи Сафаров и Голощекин. Уверяем вас, что никаких поводов Яковлеву думать так, как вы сказали, никто не давал. Если Яковлев такое утверждает – это значит, что он вас вводит в заблуждение. В его изменнических намерениях мы убедились с самого его приезда. И только ждали, как он себя будет вести дальше. Он сам дал нам все доказательства своей измены».
Ленин прочел ответ.
– Это какое-то коллективное сумасшествие! – раздраженно бросил он. – Что с ними теперь делать?
– Нет, Владимир Ильич, – мягко возразил Свердлов. – Это их обычная революционная бдительность. Я же хорошо знаю этих товарищей, а вот Яковлева знаю плохо, так что можно сказать, совсем не знаю и поэтому – кто знает, может, они таки знают там все лучше и узнали такое, что не знаем мы…
– Прошу передать, – прервал Ленин, обращаясь к телеграфисту. – «Уважаемые товарищи! Никто не ставит под сомнение искренность ваших намерений. Тем не менее, повторяю: никакой измены со стороны комиссара Яковлева нет. В самое ближайшее время с ним будет установлена связь. Настоятельно и необходимо требую обеспечить ему свободный проезд».
Получив ответ, Белобородов и Голощекин переглянулись.
– Что скажем? – спросил Голощекин.
– Ну, раз Ленин требует… – проговорил Белобородов.
– … но это еще не все! – закончил за него фразу Голощекин. – Ленин – не царь и не Бог, и хоть Кремль высоко, но оттуда не все ему видно.
– Я думаю, – вмешался Сафаров, – нужно выполнить приказ предсовнаркома.
– Приказ? – обернулся к нему Голощекин. – Где тут приказ? Он просто пишет: «необходимо» и больше ничего. Мы тоже знаем, что нам больше необходимо… Передавай! – приказал он телеграфисту: «Товарищ Ленин, товарищ Свердлов. Никаких препятствий движению Романова не будет при условии возвращения его на прежний маршрут через Екатеринбург. Белобородов, Сафаров, Голощекин».
– Вот это другое дело! – одобрил Сафаров и с облегчением вздохнул. – Ну, кажется, разобрались.
Получив ответ Екатеринбурга, Ленин смягчился:
– Вот это другое дело! Разобрались. Но все равно, запросите, пожалуйста: «Вы даете гарантии неприкосновенности Романовых?»
И тут же пришел ответ:
«Целость и неприкосновенность Романовых гарантируем. Белобородов, Сафаров, Голощекин».
– Ну что же, – бодро сказал Свердлов. – Можно сказать, ициндент исчерпан.
Ленин снова потер виски.
– Инцидент, – пробормотал он.
– Что? – переспросил Свердлов. – Что такое, Владимир Ильич?
– Спасибо, Яков Михайлович, – с внезапной слабостью в голосе ответил Ленин. – Прошу вас, докладывайте мне, если нетрудно, как там дальше… Кажется, я немного устал.
И, не попрощавшись, он вышел медленной и осторожной походкой. Голова у него кружилась, но он больше всего боялся, что это кто-нибудь заметил.
Свердлов улыбнулся ему вслед. И тут раздался звонок юза.
– На проводе Омск! – сообщил телеграфист. – Срочно!..
На подходе к Омску перед въездом на мост паровоз снизил ход. Машинист дал тревожный гудок и вопросительно посмотрел на Чудинова и Яковлева.
– Что там? – спросил Чудинов и выглянул в окошко. – Батюшки, Костя! Глянь! Вот так встреча? Кого это они так ждут?
Комиссар Яковлев вышел на площадку. Достал из футляра свой небольшой артиллерийский бинокль и направил его на здание вокзала, видневшееся за мостом. Над крышей вокзала развевался красный флаг. Но по обеим сторонам железной дороги сразу за мостом и вплоть до перрона густо залегли красноармейцы, вооруженные винтовками и пулеметами.
– Максимально снизить ход! – негромко приказал Яковлев машинисту.
Под прицелами винтовок и пулеметов они медленнее скорости пешехода доползли до вокзала.
Вокзальная площадь была заполнена вооруженной толпой. На платформе стояли четыре полевых пушки.
Поезд остановился, послышалось шипение выпускаемого пара. Лязгнули колеса на тормозах. Яковлев медленно спустился по железной лесенке на платформу и тут же был взят в кольцо толпой вооруженных красноармейцев, гражданских, среди которых были и чекисты в неизменных кожаных куртках. Они тоже держали наготове оружие. Яковлев понял: один неверный шаг или неверное слово, и он с Чудиновым тут же будет превращен в решето.
Комиссар медленно достал из бокового кармана куртки свой мандат и высоко поднял его вверх. Окружившая его толпа тут же устремила взгляд на бумагу в руке, а он медленно и громко произнес:
– Я чрезвычайный комиссар Всероссийского исполнительного комитета и совета народных комиссаров Яковлев. Вот мои документы за подписью товарищей Ленина и Свердлова! Мне нужна встреча с председателем омского совета товарищем Косаревым!
– Здесь Косарев! – послышался возглас из толпы.
Толпа раздалась, и в узкий коридор прошел молодой, аккуратно подтянутый военный. Он был без оружия.
– Эй! – крикнул он Яковлеву. – Константин! Ты ли это?
Он быстро подошел к комиссару, и они крепко обнялись.
– Постой! – вдруг отступил на шаг Косарев. – Так это ты – комиссар Яковлев?
– Совершенно верно! Вот, читай! Мой мандат. А против кого это вы так ощетинились? Вот даже пушки на платформе. Колчака ждете?
Косарев прочел его бумагу и вдруг расхохотался – с нескрываемым удовольствием.
– Да не Колчака, а более страшного врага! – наконец произнес он.
– Что-то тебя не понимаю, Володя, – произнес Яковлев.
– Ну, как же! – возразил Косарев. – Ты самый главный у нас теперь контрреволюционер! – и усмехнулся. – Знаешь, сколько у нас тут на тебя депеш? От Уралсовета, между прочим! Они тебя уже объявили на всю республику изменником революции…
Яковлева молчал. Косарев еще раз похлопал комиссара по плечу.
