Летом 1992 года, когда еще не был официально определен статус исследований так называемых «екатеринбургских останков», некоторые лица частным образом, и даже совершенно посторонние в этом деле лица…» она подчеркнула последние слова, подумала и продолжила: «…стали крайне неуважительно обращаться к Тихону Николаевичу Куликовскому-Романову с требованиями предоставить им кровь и волосы для идентификации «екатеринбургских останков» и прислать их образцы просто в конверте par avion
[66]
. Естественно, ответом был отказ.
Тихон Николаевич категорически заявил, что пока исследование ведется безответственно, на неподобающем процессуальном уровне, всякое участие родственников убиенного государя и тем более его – самого старшего и ближайшего из родственников – невозможно. Однако он был готов предоставить необходимое для экспертизы, если расследование будет вестись на официальном Государственно-Церковном уровне и будут созданы условия для объективного исследования. В этом случае, конечно же, за результаты должна отвечать отнюдь не группа заинтересованных лиц, захвативших монополию на весь ход исследования.
Получив отказ, эти господа принялись через печать распространять дезинформацию о причине этого, извращенно преподнося позицию Тихона Николаевича. Более ого, заявили, что именно из-за его отказа они вынуждены вскрыть могилу его Дяди – Великого князя Георгия Александровича.
19 августа 1993 года Генеральной прокуратурой российской Федерации было, наконец, возбуждено официальное расследование по факту убийства Царской Семьи.
23 октября 1993 года была создана государственная комиссия по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его Семьи под председательством заместителя председателя правительства РФ Ю. Ярова. В комиссию был приглашен и представитель Святейшего Патриарха – Его высокопреосвященство Владыка Ювеналий, Митрополит Крутицкий и Коломенский.
К сожалению, сама ситуация от этого не изменилась. По-прежнему сохраняется монополия узкого круга исследователей, которые еще в 1991 году поспешили заявить о подлинности останков. С тех пор они прилагают все усилия, чтобы не допустить проверочных экспертиз.
Русский ученый-генетик Евгений Иванович Рогаев уже провел в канадской лаборатории генетический анализ крови Тихона Николаевича Куликовского-Романова, он официально заявил Государственной комиссии о готовности провести независимое сравнительное исследование с останками из Екатеринбурга и останками Великого Князя Георгия Александровича.
Мне же упорно предлагается передать весь биологический материал в руки эксперта Петрова.
Но посудите сами…»
Она отложила ручку, растерла пальцы правой руки. И вдруг отметила, что кошмар, пережитый ею каких-то два часа назад, кажется, оставил ее в покое. Вспомнила, как милиционер выхватил пистолет и приставил ко лбу Онтонова. Тогда в первую секунду ей показалось, что это какая-то шутка, и сейчас все разъяснится, и они вместе посмеются. Но когда увидела, что Онтонов близок к обмороку, поняла, что она действительно находится в аду. Она бы отдала любые деньги, только бы эти мерзавцы в милицейских погонах отпустили его. Она знала, что Онтонов полтора года назад перенес обширный инфаркт и чудом остался жив. Он мог бы умереть дома, потому что приехавшая через два часа «скорая помощь» оказалась частной, а заплатить было нечем. Жена Онтонова, рассказывая о той страшной ночи, была совершенно спокойна и только один раз спокойствие ей изменило и она раз чуть ли не до крови закусила губу, когда вспомнила, как она умоляла дюжих мужиков в грязно-синих робах – это новая униформа в неотложке – сделать хоть что-нибудь: «Какие же вы врачи после этого? Вы же видите – он умирает!» На что эскулапы молча пошли к двери. Она их нагнала у порога, сорвала с пальца обручальное кольцо и протянула старшему врачу. Тот долго рассматривал кольцо, поинтересовался, какой пробы золото. «Ладно, раз уж все равно приехали, – проворчал он, раскрывая свой докторский саквояж с красным крестом на боку. – Не давать же теперь порожняка обратно!» И, покосившись на нее, проговорил: «Эту ампулу и за два ваших кольца не купишь. А ведь мы все лекарства покупаем за свои…»
– Но ведь у вас же теперь вместо советского здравоохранения – страховая медицина! Я читала об этом – в ваших же газетах! – недоумевала она.
– В газетах? – переспросила жена Онтонова и усмехнулась.
Позже она узнала подробнее: обязательное медицинское страхование в новой России есть, налоговые отчисления страховым компаниям в два-три раза превышают расходы на советское здравоохранение, но почему-то на зарплату врачам денег нет, больницы закрываются, а в тех, что остались, пациент обязан платить за все – даже за бинты и вату.
Но странно: вспоминая обо всем этом, она сейчас не испытывала никаких эмоций. Очевидно, в организме включилась какая-то система самозащиты. Иначе человеку с нормальной психикой, который не может равнодушно наблюдать страдания других, просто не выдержать повседневной жизни в России, которую она и ее муж продолжали считать своей Родиной – первой, что, впрочем, нисколько не уменьшало их любви и благодарности ко второй Родине – Канаде, давшей им кров, работу, образование, безопасную и достойную жизнь и обеспеченную старость.
Больше писать не хотелось. Усталость навалилась такая, что даже думать о чем-либо она была не в силах. Она перелистала тетрадь к началу до раздела «Краткая хронология дела о так называемых «Екатеринбургских останках» и обнаружила, что воспринимает свой текст, написанный несколько месяцев назад, по-новому.
1989 г. Сообщение в советской и итальянской прессе о находке Гелия Рябова в Поросенковом Логу близ Екатеринбурга (еще Свердловска) захоронения неизвестных скелетов, о которых он заявил, что это останки убиенного Государя Николая II, Его Супруги и Царских Детей, а также Их преданных слуг и приближенных, разделивших трагическую судьбу Августейшей Семьи.
Апрель 1991 г. Эксгумация останков.
Июль 1992 г. Заместитель генерального прокурора Российской Федерации М.Д. Славгородский обращается к и.о. премьер-министра Гайдару с предложением: «Образовать государственную комиссию. Для организации полного и достоверного расследования всех обстоятельств гибели царской семьи, создания необходимых условий российским экспертам, в чьем ведении должно находиться захоронение – министерства культуры, церкви или иного органа».
Август 20-е число, в 2 часа 30 минут ночи в Торонто. К Тихону Николаевичу Куликовскому-Романову приходит факсограмма от некоего В.О. Лопухина на бланке клуба «Дворянское собрание».
«Срочно! Лично! – Анализ крови, взятый у Вас, может помочь произвести окончательную генетическую идентификацию… Представитель научного центра в США или Канаде посетит Вас и возьмет кровь…»
Несмотря на заверения в том, что этот В.О. Лопухин, являющийся членом новорожденного клуба «Российское дворянское собрание», при этом является и «официальным представителем специальной комиссии с участием виднейших специалистов», никаких убедительных свидетельств о степени официальности комиссии, ее ответственности перед законом и гражданами России в письме не приводится. Тем не менее, был дан следующий ответ.
