– Мистер Шелбурн, вы профессиональный фотограф и все знаете о пленках и фотографиях. Если бы вы хотели уничтожить негативы, как бы вы это сделали?
– Сжег бы их, думаю. Они красиво горят.
– Действительно,– просто сказал Оксби.– Мы уже почти закончили, однако я хочу спросить вас о человеке, которого называли Моряком. Полиция Райгита доложила, что его тело нашли за вашим фотоателье. Вы его знали?
Шелбурн кивнул:
– Для начала, труп нашли не за моим фотоателье, а через два магазина отсюда. Да, я его знал, все владельцы магазинов знали его.
– Что вы можете о нем сказать?
– Он был точно как из книги Диккенса. Бродяга, бездомный. Когда он был трезв, то хорошо работал руками, но слишком любил выпить. Он выглядел старше, чем был на самом деле, с кривым носом и несколькими шрамами, которые делали его лицо незабываемым. Я платил, а он позировал, и ему это нравилось, потому что он чувствовал себя хоть сколько-нибудь значимым. Несколько лучших снимков висят при входе.
– Мы их видели, – сказала Энн.
– К нему хорошо относились? – поинтересовался Оксби.
– Думаю, да, но не могу ручаться за всех.
– У него могли быть враги?
– Вряд ли.
Оксби поблагодарил Шелбурна и прошел за Энн в салон. Рождественский венок казался неуместным, хотя праздник был всего неделю назад. Когда они оказались на тротуаре перед фотоателье, Оксби сказал Энн:
– Я хочу посмотреть, где они нашли тело Моряка.
– Это было несколько недель назад, – возразила Энн. – Отчет полиции Райгита очень подробный. И вы сказали…
– Я всегда говорил, сержант, что никакой отчет не заменит осмотра.
Он пошел вперед.
– Я боялась, что вы так и скажете, – произнесла Энн, направляясь за ним по дорожке между магазинами.
На пороге фотоателье появился Шелбурн.
– Вам звонят, инспектор. Сержант Мурраторе…
Глава 41
Педер Аукруст положил паспорт на стойку и взглянул на тучного служащего в очках, который в этот момент пытался подавить зевок. Служащий сравнил фотографию и человека, стоящего перед ним, перевернул несколько страниц в толстой тетради, провел пальцем по списку номеров, поднял глаза и спросил:
– Откуда летите?
– Из Парижа, – ответил Аукруст.
Служащий сделал пометку в паспорте, с громким шлепком поставил печать на пустой странице и автоматически сказал:
– Счастливого нового года.
– Tusen takk,
[26]
– ответил Аукруст с натянутой улыбкой. Он и забыл, что наступил новый год, уже три дня назад. Он беспрепятственно прошел через таможню, нашел такси и через час был в пабе «Кингз-Армз» около моста Альберта, в нескольких сотнях ярдов от пирса Кадоган. Было 4.30, когда он вошел в паб и занял место за столиком у окна, откуда мог видеть пристань и «Сеперу», ставшую на якорь прямо за голубой будкой директора пристани. В пять в баре начали собираться местные, и час спустя на «Сепере» зажглись и погасли два красных огонька. Аукруст взял свою сумку, вышел на набережную и спустился на пирс к сходням.
– Вы видели сигнал? – спросил Никос со сходней.
– Конечно. Я сразу пришел. Где Пинкстер? – требовательно спросил Аукруст.
– Мы подберем его у пирса Тауэр, – ответил Никос. – Он будет там не раньше семи тридцати.
– Отправляемся прямо сейчас, – твердо сказал Аукруст.
– Мистер Пинкстер очень пунктуальный, – возразил Никос. – Мы прибудем слишком рано.
– Рано так рано. – Аукруст пристально смотрел на Никоса. – Отчаливаем.
Софи поприветствовала Аукруста, назвав его доктором Мецгером. Вспомнив его первый визит на «Сеперу», она спросила, не хочет ли он кофе или что-нибудь выпить.
В шесть часов в миле позади «Сеперы» появился полицейский катер, закрепленный за округом Темзы полиции Большого Лондона; он медленно пошел за буксиром. На катере находились три человека. Все трое были офицерами полиции и прослужили в Скотланд-Ярде по два года; до этого каждый из них служил либо в военно-морских силах Великобритании, либо в торговом флоте. Сержант Джефф Дженнингс был старшим по званию; констебли О'Брайан и Нестор отвечали за передачу данных и наблюдение.
«Сепера» прошла мимо пирса Тауэр в 6.48, шла еще пять минут, потом развернулась и остановилась неподалеку от экскурсионного катера, оставленного на ночь.
Когда «Сепера» повернула, Дженнингс отключил двигатели и тоже резко повернул.
– Передайте «Бену Джолли», чтобы заступил на вахту у пирса Тауэр, – велел он О'Брайану.
Потом катер пошел обратно, миновав «Сеперу», стоявшую в доке.
Аукруст увидел катер, но только когда тот проходил мимо, Педер понял, что катер полицейский. Проследив, как он прошел под мостом Тауэр, Аукруст вернулся в рубку, как раз когда Алан Пинкстер поднялся на борт. Было 7.30.
– Мимо прошел полицейский катер, – сказал Аукруст.
– Я видел, – ответил Пинкстер.– Патрульный. Когда-нибудь река ими кишеть будет.
«Бен Джолли», неказистая моторка, на самом деле была очень удобной и практичной. Эта полицейская лодка – только без знаков – могла преследовать любой объект на воде между Дарфорд-Крик и мостом Стейнс-бридж – пятьдесят четыре мили, патрулируемые округом Темзы. Небольшое судно имело мощный двигатель и радиосвязь. Под тентом укрывалась команда из двух человек, возглавляемая сержантом Томпкинсом. Вторым был сержант Джимми Мурраторе, находившийся на спецзадании и одетый в черную куртку и шерстяную шапку.
Лодку «Бен Джолли» заметить было трудно, потому что она была выкрашена в темно-зеленый и серый цвета и была довольно низкой. Лодка притаилась менее чем в ста ярдах позади полицейского катера и прямо напротив пирса Тауэр, поджидая «Сеперу».
– За наш успех. – Пинкстер налил шампанского в высокие бокалы, передал один Педеру, поднял свой и отхлебнул. – За Поля Сезанна и все картины, которые он с себя написал. – Он снова глотнул шампанского. – Присоединяйся ко мне, Педер, выпей за обретение портрета Девильё. Отличная работа.
Аукруст пристально смотрел на него холодным взглядом. Он подошел к креслам и сел в одно из них, очевидно предназначенное для Пинкстера и стоящее у стола. Аукруст поставил свой бокал рядом с телефоном и сказал:
– Если ты настроен праздновать, давай сначала поговорим о деньгах.
– Я же тебе чертовски много заплатил, – сказал Пинкстер и потрогал раздражение, выступившее вокруг рта – Мы оговорили твою плату за доставку портрета Девильё.
