Поговаривали, что эти загадочные люди из далекого прошлого все еще здесь. Они все еще живут где-то в глубине необъятных пространств непроходимого леса и порой появляются, чтобы совершить ужасные злодеяния и вновь скрыться в своих неприступных зеленых крепостях…
Твердо решив не позволить новым страхам одолеть себя, рыцарь потянулся к мешку, нащупал и сжал в руке оберег. Крестик уместился в ладони. В верхней его части Жосс обнаружил петельку, сделанную из того же металла.
Остановившись, он отцепил оберег от мешка, вытащил из-под туники длинный кожаный шнурок, на котором носил распятие, данное ему при крещении, развязал узел и, продев шнурок в петлю крестика, подвесил его рядом с распятием.
Жосс продолжил путь, сжимая в руке крестик аббатисы, и неожиданно почувствовал, что стал намного храбрее.
* * *
По звездам он смог определить, что шел почти на запад. В лесных зарослях то и дело попадались довольно большие просветы, чтобы увидеть обширную часть неба, найти Плуг и Осевую звезду
[2]
и по ним — направление на север. Остальное было легко.
Но будет крайне досадно, если небо закроют облака, когда он углубится в лесную чащу. Тогда ему придется оставаться там до утра.
Не слишком приятная мысль.
Примерно с милю путь был весьма легким, а потом Жосс и вовсе вышел на широкую тропу. Во всяком случае сравнительно широкую — стежки, которыми он следовал раньше, были всего лишь оленьими или барсучьими тропами. А может, и кабаньими: в тех местах, где было светлее, Жосс замечал следы копыт, разрыхливших землю по обочинам стези, что было типично для этих зверей. Теперь же тропа была настолько широка, что по ней можно было бы идти даже вдвоем.
Жосс прошел еще около полумили, и тропа разветвилась. Куда идти — налево или направо? Он заколебался и вдруг словно услышал настойчивый внутренний голос: «Иди направо!»
Что ж, ему все равно нужно было куда-то шагать.
Жосс пошел направо.
И вскоре наткнулся на кусок плетеной тесьмы. По правде, он не наткнулся, а споткнулся об нее и едва не упал.
Жосс поднял тесьму. Если только он не ошибался, это была часть силка. Видимо, его поставил Хамм или кто-то из его друзей-браконьеров.
Рыцарь задумчиво свернул свою находку и сунул в мешок.
Пройдя еще немного, он увидел впереди яркий лунный свет, что показалось ему удивительным в этом сумрачном лесу. Приблизившись, Жосс понял, что произошло: поперек тропы лежал поваленный дуб-исполин, оставивший зияющую пустоту в зеленом своде ветвей.
Жосс вышел в полосу света и обнаружил, что на земле лежало даже не одно, а два дерева. Видимо, первое упало само — его корневище, вырванное из земли, высилось над головой Жосса, а там, где росло дерево, образовалась глубокая яма. На дне ее была вода.
Другой дуб, бывший немного меньше своего собрата, казался поваленным рукой человека. Причем не очень опытной рукой — его узловатый ствол был безжалостно рассечен в нескольких местах, прежде чем главный удар заставил дерево обрушиться на землю.
Почему его повалили?
Осторожно подойдя к яме под корневищем, Жосс заглянул вниз. Там чернел провал, что-то вроде пещеры в стенке углубления… Крепко ухватившись за один из корней дуба и перекинув через плечо крестик аббатисы, чтобы не повредить его, Жосс полез вниз.
То, что выглядело как пещера, на самом деле было входом в нору. Не очень длинная, она вела прямо под срубленное дерево.
Когда дуб уже повалили, наверное, следующим делом было выкопать его корни. Кто-то преуспел и в этом. Поэтому дальше нора поворачивала вверх и выходила под ночное небо.
Жосс вылез, отряхнул землю с колен и встал во весь рост. Он решил, что, скорее всего, нашел то, что искал. Похоже, именно здесь хранились сокровища. Хамм Робинсон овладел ими, а заодно раскрыл тайну Лесных людей, которую они тщательно оберегали и потому пошли даже на убийство. Жосс собрался было покопаться в норе, чтобы проверить, успел ли Хамм полностью опустошить схрон или ему все-таки помешали, но потом неожиданно для себя отказался от этой затеи. Ведь для того, чтобы осмотреть яму, ему пришлось бы разжечь огонь, а свет, даже очень слабый, мог привлечь нежелательное внимание.
Особенно сейчас, когда, несмотря на все попытки взять себя в руки, Жосс не мог избавиться от отчетливого и тревожного ощущения, что кто-то внимательно наблюдает за ним…
Он огляделся в поисках мешка, поднял его и поспешил прочь от поваленных деревьев. Затем, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать, он зашагал по тропе, уходившей к внешнему миру.
* * *
Остаток ночи Жосс провел у монахов внизу в долине. Здесь остановилась на ночь семья пилигримов, состоявшая из супружеской четы, пожилого мужчины и ребенка со слабыми ножками. Все они брали святую воду и посещали богослужения в Святыне, молясь о чуде.
Узнав, что здесь расположились паломники, Жосс приложил все усилия, чтобы не потревожить их. Он устроился на ночлег как можно быстрее и тише и усилием воли заставил себя забыть картины мрачного, полного загадок леса. Вскоре его дыхание стало спокойным и ровным. Сэр Жосс Аквинский уснул крепким безмятежным сном.
* * *
Утром брат Савл принес ему хлеба и воды на завтрак. Семья пилигримов ушла. Брат Савл с улыбкой сообщил Жоссу, что солнце уже высоко.
Рыцарь второпях умылся, привел себя в порядок и направился в аббатство. У него были новости для аббатисы, и наверняка ей также не терпелось услышать рассказ о том, как прошло его рискованное путешествие.
Направляясь к задним воротам, что вели в аббатство из долины, Жосс увидел фигуру, спешащую к монастырю с другой стороны. Это была женщина, совсем еще молодая и одетая как мирянка. Сначала ему показалось, что девушка бежит, но, приблизившись, он с удивлением обнаружил, что она пританцовывает на ходу. Более того, девушка еще и пела — подойдя еще ближе, он смог расслышать слова веселой песенки:
— …щебет птиц возвестил: по весне он меня полюбил… — звучал ее чистый, беззаботный и счастливый голос.
Девушка почувствовала, что за ней кто-то идет, и, снова удивив Жосса, сказала, не оборачиваясь:
— Уходи! И не вздумай опять напугать меня, я слышу, как ты…
В этот момент она оглянулась, увидела Жосса, прервалась на полуслове и опустила глаза.
— Ой! Доброе утро, сэр. — В считанные секунды ее голос изменился: вместо страсти и нежности в нем теперь была просто учтивость.
— Доброе утро, — ответил Жосс.
«Интересно, она догадывается, кто я такой?»
— Ты идешь в аббатство? — спросил он.
Девушка одарила его озорной улыбкой.
— Куда же еще я могу идти? Смотрите, ведь мы почти у ворот!
