— Вы шутите.
Ридли пожал плечами.
— Он просто появлялся через определенные промежутки времени и получал приказы. А теперь, когда я передал дела сыну и Уилла больше нет, сомневаюсь, что когда-нибудь снова увижу этого человека.
— Поразительно неудачная договоренность.
Ридли со вздохом вскинул руки.
— Вы должны понять. Война с Францией то затухает, то вновь возобновляется, при таком раскладе невозможно отыскать честного человека, способного перевозить донесения через пролив. Уэрдир был безотказен и исключительно надежен — за хорошую плату, разумеется, — поэтому я не задавал никаких вопросов. Но подозреваю, он занимался пиратством или контрабандой на стороне.
— Уэрдир?
— Мартин Уэрдир, фламандец. Он наверняка у кого-то останавливался в Йорке, пока Уилл готовил ответ, для чего иногда требовалось закончить сделку. Но я понятия не имею, где жил этот человек.
— Ваш сын не будет пользоваться его услугами?
Ридли покачал головой.
— Мой Мэтью — невинная душа. Это я виноват, нельзя было так долго оставлять его под материнским крылышком. Мне следовало давным-давно отослать его к Скорби. Ладно, он еще научится. Жадность — хороший учитель. Но пока Мэтью верит, что дела можно успешно проводить, оставаясь абсолютно честным человеком. Он никогда не одобрял Уэрдира.
— Ваш сын сейчас в Кале?
Ридли кивнул.
— Будет разъезжать между Кале и Лондоном, как это делал я.
— А как получилось, что вы не испытывали неудобств, пересекая Ла-Манш?
— У Джона Голдбеттера масса всевозможных связей.
— Понятно.
Когда оба покончили с трапезой, вернулась Сесилия Ридли и проводила Оуэна наверх, в маленькую комнату.
— Это комната моего сына. Я подумала, что вам здесь будет удобно. Спасибо, что проводили Гилберта. — Лицо Сесилии уже не было таким бледным. — Прошу вас. — Она дотронулась до его руки. — Не могли бы вы рассказать мне подробнее о смерти Уилла?
— Возможно, это было ограбление, хотя непонятно, почему такое жестокое. Кольцо, которое он носил на правой руке, исчезло. Вы хорошо знали погибшего. Можете описать кольцо?
— Обычная печатка, какую используют для писем. Ничего примечательного. Не то что кольца Гилберта.
— Вы были хорошими друзьями?
Рука Сесилии Ридли метнулась к шее.
— Уилл был добр ко мне. Помогал разбираться со счетами. Нашел нового управляющего, когда наш умер от чумы. Всегда привозил детям подарки на дни рождения.
— Вопрос покажется вам жестоким, но, простите, я должен его задать. Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы захотеть избавиться от Уилла Краунса?
Сесилия покачала головой.
— Он был мягкий человек, капитан Арчер. Не могу представить, чтобы кто-то мог так его ненавидеть.
Утром Ридли показал Оуэну первый этаж, винные запасы из Гаскони, помещение с каменными полами, где хранились все архивы поместья. Больше всего на Оуэна произвела впечатление кладовая, где коптили, высушивали и солили продукты. Это помещение было хитро оборудовано небольшим очагом и глубокой каменной раковиной со сточной трубой. Прежде Оуэн ничего подобного не видел. Ридли остался доволен. А Оуэн, видя неподдельную радость хозяина, гордившегося своим домом, невольно испытал к нему чуть больше приязни.
Тем не менее Арчер был рад покинуть Риддлторп. Между Ридли и его женой чувствовалось какое-то напряжение, и Оуэн сознавал, что явно им мешает. Наверняка им было что сказать друг другу по поводу смерти их общего знакомого.
После ужина Оуэн продолжал рассказывать Люси о результатах своей поездки.
— Самое странное то, как менялась Сесилия Ридли в присутствии мужа. Ее лицо темнело, становилось каменным. Явно несчастливый брак, любовь моя.
Люси задумалась над тем, что услышала. Богатый дом, простота вкусов Сесилии Ридли, спор между Краунсом и Ридли в ночь убийства, мнение Сесилии о Краунсе.
— Похоже, Сесилия Ридли испытывала гораздо более теплые чувства к Уиллу Краунсу, чем к собственному мужу.
Оуэн обратил на жену здоровый глаз.
— У меня создалось такое же впечатление.
Люси задумчиво прикусила губку.
— В этом ничего нет удивительного, Гилберт Ридли постоянно был в отъезде. Но если это так очевидно нам, то что мог решить он?
— Ты хочешь сказать, он мог убить Краунса за то, что тот завоевал любовь его жены?
Люси собиралась было кивнуть, но потом вздохнула и отрицательно покачала головой.
— Нет, Все это не укладывается в твое описание Гилберта Ридли. Предмет его страсти — богатство, а не супруга.
— А что ты узнала о Джаспере де Мелтоне?
— Он исчез. Его мать умерла, а Джаспер неизвестно где.
— Именно этого я и опасался. Мальчик боится, что за ним придут убийцы.
— Или уже пришли. — Люси не хотелось произносить это вслух.
Оуэн потер шрам.
Люси набрала в легкие побольше воздуха.
— Незнакомец, который помог мне на дороге из Фрейторпа, предложил поискать мальчика.
Оуэн грохнул ладонью по столу.
— А что он здесь делал?
— Ты слышал, что я сказала? Он предложил помочь.
— Не нужна мне его помощь.
В глазах Люси вспыхнуло пламя. Она вскочила, отбросив табуретку.
— Вот как? Я унижаюсь и рискую своей бессмертной душой, сплетничая с горожанами Йорка ради тебя, а ты отвергаешь помощь, которую я нашла? Очень любезно с твоей стороны.
И Люси выскочила из комнаты.
Оуэн почувствовал себя лицемером: и он еще посмел критиковать брак Ридли!
4
Нахальная дама, робкий кавалер
День Святого Мартина, 11 ноября, был праздником, который почти не вызывал радости у архиепископа Торсби. С возрастом ему все меньше и меньше нравился ноябрь с его сумеречными днями. Особенно не любил Торсби ноябрь в Йорке. Обычно ему удавалось задерживаться в Виндзоре до весны, но в этом году несколько архидиаконов повели себя не лучшим образом, и он счел разумным переехать к ним поближе. Беда заключалась в том, что все эти служители церкви оказались впутаны в убийство.
Но праздник был омрачен не полностью. Гилберт Ридли сделал весьма щедрый подарок на строительство придела Святой Марии в соборе, одного из детищ Торсби, самого близкого его сердцу. Принимая во внимание размер дара, самое меньшее, что мог сделать Торсби, — пригласить щедрого прихожанина отобедать.
Архиепископ беспокоился насчет предстоящей встречи; он впервые должен был увидеться с Ридли после убийства Уилла Краунса, и гость наверняка к этому времени уже знал, что Торсби не приложил никаких усилий к поиску убийц Краунса, если не считать поверхностного расследования, которое провел Арчер. Гилберт Ридли был вправе попросить объяснений.
