— Когда я открыл дверь и увидел, что Мартин несет чье-то тело, я испугался, что это ты.
Люси чмокнула его в нос.
— Прости мое безрассудство. Но сейчас я здесь, живая и здоровая. И хочу любить своего мужа. — Она крепко его обняла.
— Что-то сегодня не так. — Оуэн поднес лампу к лицу Люси. Она улыбалась спокойной улыбкой. — Что произошло в монастыре Святого Клемента?
— Я простила себя.
— За что?
Она дотронулась до его шрама.
— За то, что люблю тебя больше, чем Николаса.
Оуэн отставил лампу и притянул Люси к себе.
22
Осложнения
Брат Вульфстан принялся ворчать себе под нос, увидев гостя в дверях лазарета второй раз за день.
— Он все еще спит, сын мой. Пройдет много дней, прежде чем Джаспер достаточно окрепнет, чтобы принимать посетителей.
— Простите, но на этот раз я сам пришел за помощью.
— Вы больны?
— Ранен. — Мужчина вытянул изнеженную руку, не знавшую труда.
Вульфстан искоса посмотрел на белую ладонь.
— Ничего не вижу…
Гость согнул палец, указывая на небольшое пятнышко.
Вульфстан взял лампу и рассмотрел руку получше.
— Боюсь, что глаза с каждым днем подводят меня все больше. Кажется, здесь небольшое покраснение?
— Я обжегся. Глупо получилось. Хотел зажечь свечу.
Вульфстан потрогал пятно на ладони, мужчина поморщился. Лекарь нащупал небольшой волдырь. На кончике пальца тоже. Но обе раны пустяковые; однако гость так учащенно дышал, что Вульфстан невольно почувствовал раздражение, да простит его Всевышний за этот грех.
— Ничего страшного. Наверняка вы берете с собой в дорогу мазь для таких мелких случаев.
— У меня нашлась бы мазь, если бы в дорогу меня собирала жена, но вот уже несколько недель, как она живет в монастыре, и, пока ее нет, обо мне некому позаботиться. — Он говорил как избалованное дитя.
Вульфстан убедил себя, что вежливость с этим человеком можно воспринять как наказание за грехи, и попытался не подать виду, что раздражен.
— У вашей жены есть какая-то особая причина, чтобы молиться?
— Нет. Ей не нужен повод, чтобы творить молитву. Я велел ей помолиться, чтобы Господь излечил ее от бесплодия.
Вульфстану пришла мысль, что на самом деле жена этого человека молится о том, чтобы Господь призвал ее мужа к себе, пока она находится в отъезде. Греховные мысли. Да, не очень хорошо он справлялся, исполняя наказание. Но каков тип — совершенно равнодушно говорит о бесплодии собственной жены. Да. Странно все это. Еще сегодня днем он говорил, что Джаспер напоминает ему его сына.
— Значит, ваш сын родился в предыдущем браке?
Гость отчего-то смешался.
— Я говорю о сыне, который похож на Джаспера.
— А, ну конечно. Мысли как-то путаются. Рана начинает дергать. Да, мой сын — ребенок моей первой жены, умершей в родах. — Он принялся трясти рукой, демонстрируя, как она болит. — Нельзя ли мне войти, присесть? А то голова кружится.
От такой пустяковой раны? Вульфстан даже не шелохнулся, закрывая собой дверной проем.
— Как зовут вашего сына?
Гость вспылил.
— Какая разница?! Я пришел сюда, чтобы вы полечили мне руку.
— Тогда как ваше имя, если на то пошло?
— Джон, — гаркнул незнакомец.
— Подожди здесь, Джон, — сказал Вульфстан, закрывая дверь. Он не хотел, чтобы тот входил в лазарет. Тогда избавиться от него будет совсем трудно.
За последние несколько дней гость успел надоесть старому лекарю. Все началось с того момента, как в лазарет привезли Джаспера. По правде говоря, Вульфстан не поверил, что гостя зовут Джон или что у этого «Джона» есть сын, похожий на Джаспера. Лекарь зачерпнул немного мази в плошку и отнес гостю.
— Втирай мазь в обожженные места несколько раз за день. Смотри не переусердствуй, а то замажешь жиром все, до чего дотронешься. Лучше перевяжи ладонь тряпицей. А теперь ступай с миром, сын мой. — Вульфстан склонил голову и закрыл дверь прямо перед носом гостя. Какое греховное удовольствие.
Немного погодя к Вульфстану заглянул брат Генри, чтобы узнать, готов ли лекарь идти в трапезную на ужин.
— Этот человек сюда снова заходил, — сказал Вульфстан. — Тот самый, который вечно всем недоволен.
Генри рассмеялся.
— Впервые вижу, чтобы вам кто-то так сильно не понравился.
— Это не просто неприязнь. Он слишком старается поговорить с Джаспером. Якобы мальчик напоминает ему сына, но я сомневаюсь, что у него есть сын. Будь это так, он не стал бы мучить свою теперешнюю жену из-за ее бесплодия. К тому же он назвался чужим именем.
Генри проверил, закрыта ли дверь, затем вернулся к Вульфстану.
— Вы думаете, он что-то замыслил против мальчика?
— Нутром чую, Генри. Конечно, это ничего не доказывает, но бедный ребенок столько всего пережил за последнее время. Ты сам видел, как загноилась рана в боку. Уверен, он спал на улице, плохо соображая из-за боли. А порез на щеке… Когда все заживет, он будет выглядеть почти как Оуэн Арчер, изрезанный боевыми шрамами, а ведь ребенку всего восемь лет отроду. Я не могу снова подвергать его риску.
— Так как же нам быть? Пойти к аббату Кампиану?
Вульфстан покачал головой.
— Нет. Я не стану обвинять человека, не имея на то весомых оснований. Но один из нас должен находиться рядом с Джаспером каждую минуту. Его нельзя оставлять одного, даже если приспичит отлучиться ненадолго по нужде.
Генри согласился.
— Я присмотрю за ним, пока вы будете ужинать. Я готов поголодать, лишь бы с мальчиком не случилось беды.
Вульфстан потрепал Генри по руке.
— Голодать не придется. Я принесу тебе поесть.
— Мне разузнать завтра об этом человеке? Его имя, откуда он прибыл?
Вульфстан покачал головой.
— Он не должен догадаться о наших подозрениях. Пока я в его глазах просто груб и деспотичен. К нему это не имеет никакого отношения. Вот и хорошо.
Тилди восторженно охнула, когда Люси достала из сундука три хрустальных винных бокала на тонких ножках.
— В жизни не видала ничего подобного.
— Разве ты забыла, Тилди? Мы пили из них на нашем свадебном пире. Подарок моего отца.
— В тот день столько всего произошло, миссис Люси. Я вообще ничего не видела.
— Я подумала, что сочельник — самое подходящее время, чтобы поставить их на стол.
