— Ну хорошо, — сказал он, — если вы настаиваете, мисс Тернер. Вот, пожалуйста. — Он взял графин с апельсиновым соком и наполнил мой стакан. — Нельзя же, чтобы организм обезвоживался.
— Благодарю.
— И нужно поесть. — Он участливо поднял брови. — Вам что, не нравится еда?
— Нет-нет, еда просто замечательная. Но вы и сами мало едите, господин Гитлер.
— Просто Адольф, — поправил он. — А все оттого, что я очень рад вашему обществу. — Он нервно улыбнулся и, застенчиво моргая, добавил: — Но раз вы настаиваете, я непременно что-нибудь съем.
Я улыбнулась в ответ.
— Я не в том положении, чтобы настаивать.
— Нет, как раз в том самом. Ваша красота, ваша осанка… Вы можете позволить себе занять любое положение, стоит вам только захотеть. Так как же?.. — Он снова улыбнулся, слегка наклонил голову, посмотрев на меня из-под век. И с некоторым кокетством спросил: — Так вы настаиваете, мисс Тернер?
От его кокетства я почувствовала себя неловко. А поскольку это кокетство исходило от ловкого демагога, которого я лицезрела накануне, оно показалось мне совершенно неуместным, и я начала ощущать… как бы выразиться? Беспокойство. Дискомфорт.
И я решила отшутиться.
— Очень хорошо, — сказала я и улыбнулась. — Тогда я настаиваю, господин Гитлер, чтобы вы что-нибудь съели. — Чтобы показать ему, как это делается, я положила себе в рот еще один ломтик яичницы.
— Ну, пожалуйста, Адольф.
Я проглотила ломтик.
— Адольф.
— Ваше желание для меня закон, — сказал он. И взял с подноса булочку. У него были изящные длинные, почти женские пальцы, и он деликатно разломил ими булочку пополам. Затем взял нож, зацепил им со своей тарелки кусок желтого жирного масла, тщательно размазал его по одной половинке булочки, затем подцепил из керамической посудины изрядную порцию персикового джема. Положил его на масло, аккуратно размазал и пригладил, придав нужную форму.
— Вот видите? — сказал он, глядя на меня через стол. — Я следую вашим инструкциям буквально.
— Да, вижу. — Я отпила глоток воды.
Он наклонился вперед, слегка привстав, и потянулся за бутылкой минеральной воды.
— Позвольте долить ваш бокал?
Уровень воды в моем бокале понизился не больше чем на два сантиметра, но возражать я опять же не стала.
— Да, пожалуйста.
Гитлер подлил мне воды из бутылки, и я заметила, что его рука подрагивает. Затем он откинулся на спинку стула. К булке он так и не притронулся — так и держал ее в левой руке, как будто забыв про нее.
— Вода, по-моему, — заметил он, — настоящий эликсир жизни. Она очищает организм от скопившихся ядов. Вымывает их. Чем больше пьешь воды, тем лучше. А к женщинам это, понятно, относится еще в большей степени. Организм у них более чувствителен и совершенен.
— Да, — сказала я. — Господин. Гитлер…
У него на лице появилась обида.
— Пожалуйста. Вы обязаны звать меня Адольфом. Умоляю.
— Да, хорошо, пусть будет Адольф. Не могли бы вы рассказать мне о Тиргартене?
— Неужели мы будем обсуждать этот неприятный инцидент? — Как маленький ребенок, он торжественно поднял руку с булкой. — Видите? Я даже еще не притронулся к своей булке. Могу я сперва ее съесть?
Как же все это утомительно!
— Да, конечно, — сказала я. — Пожалуйста. Конечно же, съешьте свою булку.
Он снова бросил на меня до смешного кокетливый взгляд. Пригнул подбородок, наклонил голову, взглянул на меня из-под опущенных век.
— Вы настаиваете, чтобы я ее съел?
Тут мне вдруг захотелось вырвать эту растреклятую булку из его руки и вышвырнуть в окно. Но я продолжала ему подыгрывать,
— Ладно. Я настаиваю на том, чтобы вы ее съели.
— Адольф.
— Простите?
— Пожалуйста, мисс Тернер, скажите так «Съешь свою булку, Адольф».
После таких слов, как ты можешь легко догадаться, мне стало еще более неловко. Я сказала:
— Но… Господин Гит… Адольф, я…
— Ну, пожалуйста, мисс Тернер! — взмолился он. — Обещаю ответить на все ваши вопросы. Клянусь.
Он просил с таким отчаянием, Ева, с такой жалостью. Словом, у меня просто не было выхода. Разве что вскочить со стула и броситься вон. Но нужно было добиться от него показаний. А его просьба вынуждала меня чувствовать себя какой-то… грязной. Я тогда ненавидела его за это — за то, что он поставил меня в такое дурацкое положение. Я почти рявкнула:
— Ешь булку, Адольф!
Резким движением он запихнул ее себе в рот и, оскалив зубы, оторвал кусок. А когда опустил руку, я заметила, что она сильно тряслась. Он жевал, не сводя с меня немигающих голубых глаз. Его смешные маленькие усики и подбородок буквально ходили ходуном. На лбу выступили капли пота.
У меня лоб тоже покрылся испариной. В комнате было ужасно душно, а может, мне просто показалось, и я чувствовала себя на редкость неловко, физически и психологически.
Я сняла салфетку с колен и положила ее на стол.
— Извините, мне нужно выйти.
Он проглотил кусок, бросил недоеденную булку на тарелку и вскочил столь стремительно, что опрокинул стул. Но не обратил на это никакого внимания.
— Чем я могу вам помочь?
— Где здесь туалет?
Сжав руки в кулаки и прижав их к бокам, он неуклюже поклонился:
— Идемте, я вас провожу.
Он вывел меня из гостиной. Двигался он сутулясь. Я последовала, за ним по узкому коридору к закрытой двери. Он открыл ее, просунул руку внутрь и щелкнул выключателем. А когда повернулся ко мне, я заметила, что его желтоватое лицо сделалось красным и блестящим. Голубые глаза часто моргали.
— Пожалуйста, — попросил он. — Можно спросить? Вы собираетесь очистить свой организм?
— Я… что?
Вдруг он рухнул прямо к моим ногам. Одним быстрым движением, точно в обмороке, опустился на колени. Откинул голову — глаза безумные, рот открыт, руки тянутся ко мне, хватая воздух. Я отпрянула в сторону, но наткнулась на стену, а он пополз ко мне рывками, как сумасшедший, и обвил руками мои ноги. Опустил голову, прижавшись плечом к моим коленям. Я до того удивилась, что так и оцепенела. А он выгнул шею и взглянул вверх, прямо на меня.
— Позвольте помочь вам, о моя Рейнская Дева, — проговорил он дрожащим голосом. — Моя Рейнская Дева, позвольте же помочь. Пожалуйста, о моя Рейнская Дева, умоляю.
Я вдруг вспомнила разговор с Гретой Нордструм в Берлине. Как она рассказывала о «пациенте», который говорил то же самое.
— Господи, — сказала я. — Так это вы были тогда с Гретой Нордструм. Проституткой. В Берлине.
