Думаю, я недолго находился без сознания, должно быть, минуты две, а когда пришел в себя, то обнаружил, что сижу на полу возле зеркального комода, спиной к стене. Голова болела, меня поташнивало.
В комнате находились трое громил. Двоих я только что видел. Каждому лет по тридцать с лишним. Они стояли с обеих сторон от меня, примерно в метре, у кровати, и у каждого в руке было по «люггеру». Между ними я увидел третьего мужчину в таком же черном плаще — он сидел на кровати. Он был моложе, стройнее, с бледным, худым серьезным лицом, как у монаха.
Я сообразил, что уже где-то видел его. Он был с Рёмом в «Микадо».
Кальтер. Лейтенант Феликс Кальтер.
Кальтер сказал:
— Не делайте глупостей. Мы не собираемся причинять вам вред.
— Вижу, — сказал я.
— Насилие было вызвано необходимостью, — сказал он. — Этого больше не повторится, если вы будете благоразумны.
Я почувствовал, что у меня слева здорово болит грудная клетка. Наверное, один из них пнул меня, пока я был без сознания. Неужели и это было вызвано необходимостью?
— Где мисс Тернер? — спросил я.
— Внизу. Ждет, когда вы составите ей компанию.
— Как вы нас нашли? — спросил я.
— Вы покупали бензин в Мюльдорфе. У нас есть друзья среди местных полицейских. Один из них поговорил с хозяином гаража.
С тем веселым толстяком.
— И вы догадались, — сказал я, — что мы направляемся в Пассау. К границе.
Кальтер только пожал плечами.
— Проще пареной репы. — Он встал. — Собирайтесь.
Чтобы встать, мне понадобилось больше времени, чем обычно. У меня все болело, руки и ноги затекли. По-стариковски шаркая ногами, я обошел кровать, чтобы подойти к стулу, на котором висела рубашка с брюками. Оба «люгера» поворачивались следом за мной. А Кальтер, сунув руки в карманы плаща, стоял и наблюдал за происходящим.
Я натянул брюки. Они их обшарили — из карманов исчезли бумажник, расческа, перочинный нож, мелочь. Я надел рубашку. Застегнул пуговицы. Опустился на стул, чтобы надеть носки и ботинки. Завязывая шнурки, я обратился к Кальтеру:
— И что теперь?
— Вы вернетесь с нами в Мюнхен. Господин Гитлер желает с вами поговорить. Он хочет выяснить случившееся недоразумение.
— Угу, — отозвался я.
До Мюнхена путь неблизкий. По дороге сплошь густые леса. Так что есть где спрятать два трупа.
Я встал.
— Ваше пальто, — напомнил Кальтер.
Пиджак и пальто висели в открытом шкафу. Я подошел к нему, протянул руку, снял пиджак с плечиков. И сразу почувствовал, что «кольта» там нет.
Я взглянул на Кальтера.
Он вытащил левую руку из кармана плаща и показал мне маленький пистолет.
Я надел пиджак.
Кальтер улыбнулся и убрал мой «кольт» назад в карман.
— Теперь пальто, — сказал он.
Я надел пальто.
Из правого кармана своего плаща Кальтер извлек пару наручников. И бросил мне через кровать. Я поймал их, осмотрел и взглянул на Кальтера.
— Простая мера предосторожности, — объяснил он. — Если бы мы хотели вас убить, вы бы уже давно были трупом.
Неужели они и впрямь решились бы убить меня в гостинице: ведь постояльцы могли услышать выстрелы? А что бы они стали делать с моим трупом?
Я бросил наручники на кровать.
— Не думаю.
Кальтер вздохнул. Покачал головой. И позвал:
— Клаус!
Клаус был громилой, стоявшим ближе ко мне. Он сделал два быстрых шага вперед и замахнулся пистолетом, делая ложный выпад. Однако на этот раз я был начеку. Не обращая внимания на его обманное движение, я пригнулся, уворачиваясь от удара, и вмазал ему своей левой в живот, целя под дых. Но у меня все болело, я был неточен и нерасторопен. Он выдержал удар, вскинул пистолет и хватил меня по лбу. Пол снова закачался — и я снова рухнул.
Клаус перевернул меня на спину. Защелкнул на мне наручники — щелк-щелк! — и рывком поднял на ноги. Веса во мне девяносто килограммов. Меня это впечатлило.
Кальтер, стоявший на другой стороне комнаты, покачал головой.
— В этом не было совершенно никакой необходимости, — сказал он. Затем что-то сказал по-немецки другому громиле, не Клаусу, — тот схватил с комода мой портфель, открыл его и сгреб туда мои вещи, лежавшие на прикроватном столике, — блокнот, ручку.
Он взял мои часы, взвесил их на ладони, затем украдкой глянул на меня и положил их туда же, в портфель. По этому взгляду я понял, что часы он решил прикарманить и что мы с мисс Тернер уже никогда не попадем в Мюнхен.
Мисс Тернер сидела в маленьком фойе на кожаном диване, рядом с ней расположился еще одни громила в черном пальто.
Она встала, увидев, как мы вчетвером вышли от лифта. Поднялся и сидевший рядом с ней верзила. Он держал на коленях ее сумку, которую теперь сунул себе под мышку. На ней было пальто поверх того же черного костюма, который она надела накануне, волосы были распущены и ниспадали на плечи. На запястьях у нее — такие же наручники, как и на мне.
Я глянул в сторону конторки. Там стоял молодой человек в тесном костюме. Он отвернулся.
Мисс Тернер выглядела усталой. Она осунулась, плечи опущены.
Я спросил:
— Они вас били?
— Пошевеливайтесь! — велел Кальтер и кивнул на дверь.
Мисс Тернер покачала головой. Но я заметил у нее на правой щеке небольшой синяк. Тут я здорово разозлился.
— Выходите! — рявкнул Кальтер. — К двери!
Громила с сумкой мисс Тернер возглавил нашу процессию, за ним следовал не-Клаус. Мы с Мисс Тернер шли рядом, за нами — Клаус с Кальтером.
На улице уже было холодно, от реки тянуло сыростью. Булыжник под ногами был влажный и скользкий. Мисс Тернер шепнула:
— Ночной портье. Он…
— Молчать! — рявкнул Кальтер у нас за спиной.
Мисс Тернер взглянула на меня. Я покачал головой.
Мы спустились с холма и дальше пошли вдоль реки. На темной водяной глади я видел крошечные огоньки нескольких лодок, наверное, барж, неспешно плывших по течению. Улица была пустынна.
Повернув налево, мы прошли еще около сотни метров мимо старых темных домов. Луна скрылась. Уличные фонари встречались изредка, так что местами мы шли в полном мраке. За нами по темной глади реки медленно двигались светлячки-баржи.
Я все искал возможность хоть что-нибудь предпринять. Но не находил — и тем не менее продолжал искать, отлично понимая, что не успокоюсь, пока меня не остановит пуля.
Мы подошли к широким белым деревянным дверям какого-то сооружения — должно быть, склада. Верзила с сумкой мисс Тернер постучал костяшками пальцев в дверь. Тишина. Он снова постучал.
