– Мы едем в имение князя Титова отмечать Рождество Христово, – твердо ответил я. По крайней мере, мне самому об этом более ничего известно не было, а отказать такому влиятельному человеку, как протеже самого господина Румянцева, в таком сущем пустяке, как вождение хоровода кругом Weihnachtsbaum, то есть рождественского дерева, я не имел, впрочем, никакой возможности! О чем я тут же и записал в своем дневнике с бархатной обложкой, который надоумилось мне вести по совету Иоанна Масона, с целью исповедания.
– И все равно, – настаивал японец, – сдается мне, что здесь не обошлось без нашего благодетеля! – он усмехнулся.
Я пропустил его иронию мимо ушей, в конце концов, именно участие Ивана Сергеевича Кутузова и позволяло нам вести безбедное и, я бы даже сказал, блистательное существование.
После ужина я поднялся в свой кабинет, который располагался справа по коридору окнами в сад. Он представлял из себя небольшую комнату, выстроенную в готическом стиле, со сводчатым потолком и единственным витражным стеклом. Под стрельчатыми сводами этой кельи мерцал единственный миниатюрный фонарик, блики от которого ложились на стены, обитые нежно-розовым шелком.
Эту ночь я провел именно здесь, в ожидании визита моего мастера, который обычно входил через тайную дверь, скрытую с глаз темно-коричневым гобеленом. Однако Иван Сергеевич моих ожиданий не оправдал, и мне оставалось только гадать, что же нас ждет в имении Николая Николаевича Титова…
К вечеру следующего дня мы прибыли по месту своего назначения. Наши цуги, – упряжки, в которой лошади шли парами одна за другой, – остановились прямо у парадного входа в усадьбу. Освещенный подъезд предваряли темные ели, дремавшие в кружеве инея, застывшего на тяжелых ветвях прозрачными каплями серебра.
– Как красиво! – восхищенно проговорила впечатлительная индианка. От непогоды ее защищала длинная темно-лиловая тальма с пелериной и бобровая черная шапочка. На пальце поблескивал перстень с рубином – рождественский подарок Кинрю.
Японец не удержался и одарил нас всех накануне поездки.
Лично мне он преподнес изящную часовую цепочку. Я же, в свою очередь, торжественно вручил ему исключительно модный галстук. Кинрю европейскую одежду не особенно уважал, но сделал вид, что доволен, соответственно случаю.
Мира получила от меня в подарок браслет из яшмы, который тут же спрятала в свой ларец с драгоценностями.
Не успели мы выбраться из кареты, как здесь же остановился еще один дорожный дормез.
– Гости съезжаются, – глубокомысленно заметил Кинрю, вдыхая подвижными ноздрями аромат заснеженной хвои. – Русская зима! – проговорил он, потягиваясь.
Я внимательнейшим образом рассмотрел карету со вновь прибывшими и заключил, что она из себя ничего особенного не представляла. Я пообещал себе ничего из вида не упускать. В конце концов, мне ведь так до сих пор и не было понятно, зачем меня пригласили погостить у князя Титова.
Из дормеза выскользнула женщина лет тридцати и тут же нырнула в сугроб. Тогда ей на помощь бросился кучер.
– Барыня, да что же вы! Да как же!.. – причитал он, вызволяя ее из снежного плена.
По ее внешнему виду я заключил, что в самом ближайшем будущем нам предстоит, по-видимому, познакомиться с англичанкой.
Женщине наконец удалось выбраться из сугроба и встать на ноги.
– Спасибо, – коротко поблагодарила она по-русски с заметным акцентом. И я только лишний раз убедился в том, что моя догадка относительно ее происхождения, кажется, справедлива.
– А особа-то – оригиналка, – сострил Кинрю.
– Не вижу ничего смешного! – возмутилась сердобольная индианка и передернула плечами под тальмой.
Женщина была одета в зимнее бархатное пальто, пошитое на английский манер: с короткой талией и длинным, закругленным спереди поясом, заложенным складками и отделанным вдоль нижнего края плотными кружевами небесно-голубого оттенка.
Она комкала в руках меховую муфту и то и дело поправляла маленький зимний капор на голове. Всеми силами женщина старалась побороть охватившее ее смущение. От внимания англичанки не ускользнуло, что у подъезда остановилась наша карета, и что какой-то незнакомый господин со странным разрезом глаз рассматривает ее из окна.
– Кинрю! – одернул я своего «Золотого дракона». – Барышне и так довольно неловко!
– Интересно, кто она, – не скрывая своего любопытства, протянул японец.
– Скоро познакомимся, – заверил я.
Англичанка скрылась в дормезе, но через несколько секунд снова выпорхнула из него и велела кучеру вынести наружу ее багаж. Потом она помогла выбраться из дормеза мальчику лет пяти.
– Сашенька! Быстрее! – приказала она. – Нас уже заждались! – взволнованно воскликнула англичанка.
– Гувернантка, наверное, – высказал я свое предположение.
– Настенька! – в этот раз англичанка обращалась к такой же маленькой девочке. – Я вас умоляю, поторопитесь!
Наконец-то и дети выбралась из дормеза и стали бросать друг в друга снежками.
Гувернантка возвела очи к небу и что-то пробормотала себе под нос на родном языке. Потом она вздохнула и тихонько произнесла, обращаясь к Богу:
– Oh my God!
– Еще те деточки! – заулыбалась Мира.
Все-таки англичанке удалось увести их в усадьбу. Тогда и мы покинули свои цуги и направились прямо к подъезду, где нас ожидал в парадной красной ливрее вышколенный лакей.
Николай Николаевич ждал нас в гостиной. Здесь же кружились дети со своей гувернанткой, которой никак не удавалось сладить с обоими. Однако князь смотрел на это сквозь пальцы и, казалось, был абсолютно доволен тем, что происходило вокруг.
– Знакомьтесь, – проговорил он улыбаясь, – внуки!
– Очаровательные детки! – сказала Мира.
– О, да! – кивнул Кинрю.
– Ну-ка марш в детскую! – велел Николай Николаевич. – Елку еще не зажигали!
Как ни странно, дети деда послушались. Англичанка ушла вместе с ними, слегка прикусив губу.
– Француженку они уже выжили, – пояснил Титов, усмехнувшись.
– Не удивительно, – заметил я и представил брату-масону двух своих спутников.
– Charmante… – князь Титов низко поклонился и поцеловал индианке смуглую руку.
В этот момент в комнату вошла немолодая уже женщина в темно-вишневой атласной робе и пышном чепце, расшитом некрупным бисером.
– Ольга Павловна, – представил ее князь Титов. – Моя супруга.
– А почему вы не представите нам англичанку? – позволил себе поинтересоваться японец.
– Ну… – замялся князь, – это как-то не принято.
Я ткнул моего Золотого дракона в бок.
– Впрочем, – добавил Николай Николаевич, – вы еще познакомитесь с Мери-Энн… То есть, – он поправился, – с мисс Браун.
