– Ты что-то хочешь мне сказать?
– Да!
– Что-то неприятное?
– Не знаю, все зависит от точки зрения.
– Ну уж выкладывай!
– Похоже, Марго скоро станет бабушкой.
– Что? – поперхнулся Лев Александрович.
– Что слышал.
– С чего ты взяла?
– Сегодня она звонила, сказала, что не может тебе
дозвониться, и пригласила нас завтра на ужин по случаю Тошкиной собачьей
свадьбы.
– Что?
Римма Павловна объяснила мужу.
– И Марго сказала, что Тошка беременна?
– Конечно, нет, просто я сделала вывод. Если
девчонке-школьнице приспичило замуж, значит, она брюхатая.
– Боже мой, ай да Тошка!
– Идиот! Чему ты радуешься?
– Ну, моя племянница выросла, стала взрослой, прелесть
что такое. Рановато, конечно, пока детей заводить, но уж коли случилось… Эх, я
дурак, надо было ее предупредить.
– О чем это?
– Сказать, что если появится парень, чтоб привела ко
мне, я бы его научил…
– Ты научишь!
А еще через час Лев Александрович, трясясь от злости,
ворвался к жене.
– Скажи пожалуйста, дрянь ты эдакая, зачем ты выдумала
про Тошку? Ничего она не беременна, просто там любовь… А, да что с тобой
говорить, ты во всем видишь какую-то пакость. Мне стыдно за тебя! И вот еще что
– завтра я поеду к Марго один. Без тебя. Не желаю слушать злобную чушь, которая
непременно воспоследует. Все.
– Дааа? Ишь чего выдумал! Марго меня пригласила, и я поеду.
– А вот и нет! Я не желаю!
– Да кто тебя спрашивает! Думаешь, я не знаю, чего ты
так взъярился? Боишься выдать себя с твоей провинциальной мымрой? Я все поняла.
У Льва Александровича упало сердце, но он решил держаться до
последнего.
– Опять эта чушь! Что ты вбила в свою дурацкую башку?
– Что вбила, то уж не выбьешь, ты меня знаешь!
– Да пошла ты!
– Могу и пойти, только вот ты тоже пойдешь… По миру…
Советую не очень-то хорохориться. Кстати, что-то я не вижу, чтобы гонорары
твоего папочки…
– А не будет гонораров.
– То есть как?
– А я отдал свою долю теткам. Им нужнее, – соврал
Лев Александрович. Гонорары регулярно поступали на его тайный счет. Он давно
принял решение, что ни одна отцовская копейка не попадет в руки Риммы Павловны.
Пусть у него будет запас на черный день.
– Ты не мог этого сделать!
– Почему? Я их обожаю и хочу, чтобы они на старости лет
ни в чем не нуждались.
– А они разве нуждаются? Марго их что, недокармливает?
Ладно бы еще Эличка, она хоть хозяйство ведет, а эта Нуцико вообще дармоедка, я
бы на месте Марго давно ее сдала в дом престарелых! – выпалила Римма
Павловна и ту же пожалела об этом.
Лев Александрович побелел, потом побагровел, на лбу выступил
пот.
– Что с тобой, Левочка? – испугалась она.
– Уйди, падла! Какая же ты тварь… И я от всей души
желаю тебе, чтобы твоя ненаглядная доченька сдала тебя в дом престарелых.
– Ну, извини, с языка сорвалось. Просто я очень
огорчилась, что ты отдал теткам свою долю. А впрочем, я тебе не верю. Ты,
видно, просто хочешь тратить эти денежки по своему блядскому усмотрению, на
своих девок, на эту мымру. Я все проверю.
– Проверяй, – пожал плечами Лев Александрович.
Как я мог на ней жениться? Где была моя голова? Почему я
позволил ей завладеть всем? Но хватит с нее, больше она ничего с меня не
слупит. А финский дом я переведу на имя Марго. Все просто и естественно. Буду
пользоваться домом сколько и когда захочу, а оформлен он будет на Марго. И как
мне это раньше в голову не пришло? И, кстати, надо предупредить Нуцико. Если
эта шкура сунется к ней, Нуца сумеет дать отлуп. Пусть проверяет, пусть… Падла…
Интересно, она действительно узнала про Алю или берет меня на пушку? Думаю,
берет на пушку, я уж так конспирируюсь. Даже Федор ничего не знает. Нельзя
расслабляться. Ни в коем случае.
Тошка с утра не находила себе места. Неужели сегодня все
наконец станет явным? Тетки умирают от любопытства, но они здорово расстроены.
Особенно Эличка. А мама какая молодчина. Кстати, Гришка от нее в полном
восторге. Неужели теперь мы все время будем вместе? Каждую ночь? Какое счастье!
А как клево, что Таська будет вместе со мной заниматься! Мама уболтала тетю
Алю, а я, честно говоря, не рассчитывала. Здорово! Ах, как хорошо, как
прекрасно, как восхитительно жить на белом свете! Особенно когда у тебя такая
мама!
– Тоша, пойди выведи Бешбармака! – заглянула к ней
Нуцико, – я что-то неважно себя чувствую.
– А что с тобой? – испугалась Тошка.
– Ничего страшного, просто давление упало. Я полежу,
выпью кофе… Иди, иди, детка!
Какая я скотина, думала Тошка, выгуливая Бешбармака – он за
эти месяцы вымахал в здоровенного пса-подростка. Я ведь в первую очередь
испугалась, что может сорваться сегодняшняя встреча, а потом уж испугалась за
Нуцу… А я ведь так ее люблю… Что же, выходит, от любви люди не только дуреют,
но и черствеют?
Из офиса Марго поехала в салон красоты. Я должна сегодня
выглядеть ослепительно. Хотя зачем? Кого мне покорять? Некого, просто надо
держать фасон. Мне надоела моя усталая расстроенная морда. Так можно черт знает
до чего дойти, а ведь Вольник в другой раз не подвернется… Она впервые за
последние месяцы вспомнила о нем. Странный был эпизод… Какой-то уж очень
киношный – одинокая женщина на грани срыва, невесть откуда взявшийся мачо на
мотоцикле, эта сумасшедшая гонка… женщина кричит, ветер свищет, да, для пущего
эффекта была еще разорванная юбка… Красотища! А какой секс… Он умный, Вольник.
Понял, что ничего у нас не получится… Молодец… А я хочу его видеть? Нет… нет!
Нет!!! Я свой выбор сделала, а это все кино…
– Маргарита Александровна, что-то вы личико запустили,
или крем у вас неподходящий, или вы нерегулярно им пользуетесь. Кожа вот вокруг
глаз совсем сухая… Не годится, так нельзя.
– Да, Майя, я действительно себя запустила, было много
работы…
Майя понимающе кивнула, в ее глазах мелькнула жалость.
Наверняка весь салон долго обсуждал то сволочное интервью, женщины ее жалели,
правда, до сих пор Марго не замечала, а сейчас все было явно… К ней здесь
неплохо относились. Я больше не могу, скрипнула зубами Марго.
