– Застрял в жуткой пробке на Ленинградке. Там какая-то
авария… – соврала в очередной раз Марго, с ненавистью взглянув на жену
брата.
Наконец, гости разошлись. Аля с Тасей помогли убрать посуду,
привести в порядок комнату и тоже уехали.
– А где же все-таки твой муж? – взволнованно
спросила Эличка. – Ты не волнуешься?
– Мой муж дрыхнет, пьяный в стельку, просто я не хотела
говорить…
– Я так и поняла, – кивнула Нуцико. – Но
каков Бешбармак!
– Знаешь, я даже испугалась и едва с ним справилась. У
него была такая злобная морда, он так щерился… А он ведь еще щенок. Что будет,
когда он вырастет?
По дороге домой Тася вдруг спросила:
– Мама, а тебе нравится Римма Павловна?
Аля содрогнулась.
– А почему ты спрашиваешь?
– Мне показалось, что она тебя не любит.
– А почему она должна меня любить? К тому же она всю
семью не любит.
– И ее там не любят, да?
– Похоже на то.
– Она чужая какая-то… Как будто с другой грядки… А мы с
тобой нет, мы с той же, что и они, да?
– Мне кажется, ты права. Но к чему эти вопросы?
– Мам, разве не естественно, что дочь задает матери
вопросы про жизнь?
– Ах про жизнь, – улыбнулась Аля. – Еще есть
вопросы?
– Пока нет.
– Тогда я тебя спрошу. Скажи, тебе не страшно бросить
школу, сдавать экстерном?
– Совсем не страшно. Я же с Тошкой…
– Я все-таки не понимаю Марго… Как она могла позволить
Тошке жить с парнем… в открытую… Ужасно!
– Мама, но ведь лучше в открытую, чем тайком, разве
нет?
– Все-таки есть какие-то рамки… Ладно бы поженились, а
так…
– Но они же будут считаться как муж и жена… А штамп в
паспорте в наше время не обязательно нужен. Просто тетя Марго очень современная
и демократичная. Мама, вот скажи мне, а если бы я влюбилась, к примеру, во
взрослого мужчину?
– К примеру? Или ты уже влюбилась?
Голос Али звучал так, что Тася решила: нет, ничего я ей не
скажу! До приезда Воздвиженского оставалось две недели.
– К примеру, мама, ни в кого я не влюбилась. А вот ты
влюблена в дядю Леву, и это видно невооруженным глазом.
– Что за чепуха! – залилась краской Аля.
– Мама, ты совсем меня за идиотку держишь? Я слепая,
что ли? И почему ты не можешь мне это рассказать? Ты вдова, я папу почти не
помню, я же про твоего Виктора знала, в нашей глухомани ведь не скроешь ничего,
а тут ты…
– Да, дядя Лева мне очень нравится, но у меня с ним
ничего нет. Да и быть не может…
– Почему?
– По многим причинам, и вообще я устала. Отвяжись от
меня.
– Ты просто ханжа, мама!
– Что? Что ты сказала?
– Что слышала! Ты провинциальная ханжа, поэтому у тебя
ничего не может быть с дядей Левой! Он просто не станет с тобой связываться,
неинтересно, – вдруг вскипела Тася. – Имей в виду, если у меня кто-то
появится, я ни за что с тобой не поделюсь! Ни за что!
– Таська, ты с ума сошла! Как ты с матерью
разговариваешь?
– Так, как ты заслужила! – отрезала Тася и
замолчала.
Аля поняла, что сейчас бесполезно ее воспитывать. Ей было
обидно до слез. Но не может же она рассказать шестнадцатилетней девочке, что
давно уже спит с Левочкой, что ему с ней очень даже интересно и что она вовсе
не ханжа… А впрочем, наверное, все-таки ханжа, по крайней мере в вопросах
воспитания. А Марго, Тошка и, пожалуй, Нуцико оказали слишком большое влияние
на Таську. И она даже в душе приняла их сторону. Конечно, вседозволенность
привлекает глупых девчонок… И школу вот бросила… А я согласилась… Как я могла?
Это Марго… Она кого хочешь в чем угодно убедить может.
До дома они обе молчали, но когда вошли в квартиру, уютную,
красивую, Аля ощутила, что не может сердиться на Марго. Слишком много та для
нее сделала.
Она долго не могла уснуть. Дочка считает меня ханжой и
открыто мне об этом заявляет. Но это все-таки лучше, чем если бы она только
думала так. По крайней мере она не боится в открытую со мной говорить. И если у
нее вдруг появится кто-то, никуда она не денется, а расскажет мне. Главное, не
раздувать этот скандал. Утром надо вести себя как ни в чем не бывало.
Она приготовила завтрак, привела себя в порядок и разбудила
дочку.
– Таська, вставай! У тебя сегодня что?
Марго спала в кабинете отца, не столько спала, сколько
ворочалась с боку на бок. Наконец, она решила, что с нее хватит, и встала.
Побрела на кухню. Все в доме спали. Но на кухне Эличка раскладывала пасьянс.
– Маргоша, что так рано поднялась?
– Не спится. Можно я с тобой посижу?
– Что за вопрос! Хочешь кофе? Или соку?
– Я сама налью. Загадала что-нибудь?
– Конечно.
– На Тошку что-нибудь?
– Нет, у Тошки все будет хорошо, это чудная семья, я
успокоилась после вчерашнего. Ты меня больше беспокоишь.
– Почему?
– Ты мне не нравишься в последнее время. Выглядишь
плохо… А что насчет ребеночка? Передумала?
– Куда мне, я скоро сама бабкой стану.
– Вай мэ! Тошка беременна?
– Да нет, я теоретически… У Тошки хватит ума не рожать
в таком возрасте. Да и мне в моем не стоит. Тем более что Даня…
– Маргоша, ну напился мужчина один раз… Бывает.
– Да дело не в этом, я сама понимаю… Но вообще, после
той истории между нами что-то сломалось. Он это чувствует, вот и пьет. Это
говорит о его слабости. Я разочарована… И вообще, я устала. Устала всегда быть
сильной. Я не такая сильная, как кажусь всем… И это только один человек понял…
– Какой человек? – насторожилась Эличка.
– Один случайный знакомый, клиент, он сказал, что на
самом деле я нежнее, чем польская панна, и, значит, нежнее всего.
– Он в тебя влюблен?
– Не думаю. Просто он в чем-то очень тонкий… Хотя по
виду и манере поведения этого не скажешь.
– А ты когда с ним виделась?
– Точно не помню, кажется, в начале июня… Он живет не в
Москве.
