Дон Мигель лихорадочно выкрикивал какие-то распоряжения,
тревожно вглядываясь в густую пелену порохового дыма, медленно ползущего к
корме. Он пытался определить, что происходит с «Гидальго».
В рассеивающейся дымке показались неясные очертания корабля.
По мере его приближения контуры красного корпуса стали вырисовываться отчётливее.
Это был корабль капитана Блада. Его мачты были обнажены. Только на бушприте
смутно белел парус.
Дон Мигель был уверен, что «Арабелла» будет следовать своим
прежним курсом, но вместо этого она под прикрытием пушечного дыма сделала
поворот оверштаг и двинулась обратно, быстро сближаясь с «Милагросой». И прежде
чем взбешённый дон Мигель мог что-либо сообразить, послышался треск ломающегося
дерева и лязг абордажных крючьев, будто железные щупальца вцепились в борта и в
палубу «Милагросы».
Пелена дыма наконец разорвалась, и адмирал увидел, что
«Гидальго», накренившись на левый борт, быстро идёт ко дну. До полного его
погружения в морскую пучину оставались считанные секунды. Команда в отчаянии
пыталась спустить на воду шлюпки.
Потрясённый этим зрелищем, дон Мигель не успел перевести
быстрый взгляд с «Гидальго» на «Милагросу», как на её палубу с рёвом ринулись
вооружённые пираты капитана Блада. Никогда ещё уверенность столь быстро не
сменялась отчаянием, никогда ещё охотник не превращался так быстро в беспомощную
дичь. А испанцы оказались именно в таком положении. Мгновенно проведённый
абордаж, последовавший за мощным бортовым залпом «Арабеллы», захватил их
врасплох. Немногие из офицеров дона Мигеля мужественно пытались дать отпор
атакующим. Но испанцы, никогда не отличавшиеся завидной храбростью в рукопашном
бою, сейчас растерялись ещё более, так как знали, с каким страшным противником
им нужно было драться. Под натиском корсаров испанские моряки отступали со
шкафута на корму и на нос корабля, а пока этот молниеносный бой свирепствовал
на верхней палубе, группа корсаров прорвалась через главный люк на нижнюю
палубу и захватила канониров, стоявших около своих пушек.
Бо́льшая часть пиратов под командованием одноглазого,
обнажённого до пояса верзилы Волверстона устремилась на ют, где, окаменев от
отчаяния и бешенства, стоял дон Мигель де Эспиноса-и-Вальдес, адмирал Испании.
Чуть повыше его, на полуюте, находились лорд Джулиан и Арабелла Бишоп. Уэйд был
в ужасе от этой жестокой схватки, кипевшей на ограниченной площадке палубы.
Арабелла старалась держаться спокойно и невозмутимо, но, не выдержав кровавого
кошмара, с ужасом отпрянула от перил и на несколько мгновений потеряла
сознание.
Недолгий, но ожесточённый бой кончился. Какой-то корсар
своей абордажной саблей перерубил фал, и флаг Испании соскользнул с верхушки
мачты. Пираты сейчас же овладели всем кораблём, и обезоруженные испанцы, как
стадо баранов, толпились на верхней палубе.
Арабелла Бишоп быстро пришла в себя и, широко открыв глаза,
едва удержалась, чтобы не броситься вперёд. Но усилием воли она остановилась, и
лицо её покрылось мертвенной бледностью.
Осторожно пробираясь среди трупов и обломков, по палубе шёл
лёгкой и непринуждённой походкой высокий человек с загорелым лицом. На голове
его сверкал испанский шлем, а кираса из воронёной стали была богато украшена
золотыми арабесками. На концах перевязи из пурпурного шёлка, надетой поверх
кирасы наподобие шарфа, свисали пистолеты с рукоятками, оправленными в серебро.
Спокойно и уверенно поднявшись по широкому трапу на ют, он остановился перед
испанским адмиралом и отвесил ему церемонный поклон. До Арабеллы и лорда Уэйда,
стоявших на полуюте, донёсся звонкий, отчётливый голос человека, говорившего на
прекрасном испанском языке. И его слова лишь усилили восхищение, с которым лорд
Джулиан давно уже наблюдал за этим человеком.
— Наконец-то мы встретились снова, дон Мигель, —
произнёс высокий человек. — Льщу себя надеждой, что вы удовлетворены,
хотя, быть может, встреча происходит не так, как представлялась она вашему
воображению. Но, как мне известно, вы страстно желали и добивались её.
Потеряв дар речи, с лицом, искажённым от злобы, дон Мигель
де Эспиноса выслушал ироническое приветствие человека, которого он считал
виновником всех своих несчастий. Издав нечленораздельный вопль бешенства,
адмирал хотел схватиться за шпагу, но не успел сделать это, так как его
противник быстро сжал его руку своими железными пальцами.
— Спокойно, дон Мигель! — сказал он твёрдым
голосом. — Не вызывайте своим безрассудством тех жестокостей, которые
допустили бы ваши люди, окажись вы победителем.
Несколько секунд они стояли молча, не сводя глаз друг с
друга.
— Что вы намерены со мной делать? — спросил
наконец испанец хриплым голосом.
Капитан Блад пожал плечами, и его твёрдо сжатые губы тронула
слабая улыбка.
— Мои намерения уже осуществлены. Я не хочу причинять
вам ещё большие огорчения, в которых повинны вы сами. Вы сами добивались
встречи со мной. — Он повернулся и, указывая на шлюпки, которые корсары
спускали с талей, сказал: — Вы и ваши люди можете взять эти шлюпки, а мы
сейчас пустим этот корабль ко дну. Вот — берега острова Гаити, вы
доберётесь туда без особых затруднений. И заодно примите мой совет, сударь: не
гоняйтесь за мной. Думаю, что я приношу вам только несчастье. Уезжайте домой, в
Испанию, дон Мигель, и займитесь там чем-нибудь, что вы знаете лучше, нежели
морское дело.
Побеждённый адмирал молча и с ненавистью глядел на Блада, а
затем, шатаясь, как пьяный, спустился по трапу, волоча за собой побрякивавшую
шпагу. Победитель, даже не потрудившись обезоружить адмирала, повернулся к нему
спиной и увидел на юте Уэйда с Арабеллой. Если бы мысли лорда Джулиана не были
заняты чем-то другим, он мог бы заметить, как сразу же изменилась походка этого
смельчака, как ещё больше потемнело его лицо. На секунду он задержался,
пристально рассматривая своих соотечественников, потом быстро взбежал по трапу.
Лорд Джулиан сделал шаг вперёд, чтобы встретить неизвестного капитана
пиратского корабля под английским флагом.
— Неужели вы, сэр, отпустите на свободу этого
испанского мерзавца? — воскликнул он по-английски.
Джентльмен в воронёной кирасе, кажется, только сейчас
заметил его светлость.
— А какое вам дело и кто вы такой, чёрт возьми? —
спросил он с заметным ирландским акцентом.
Его светлость решил, что невежливость этого человека и
отсутствие должного почтения к нему должны быть немедленно исправлены.
— Я лорд Джулиан Уэйд! — гордо отчеканил он.
— Да что вы говорите?! Настоящий лорд? И вы, быть
может, объясните мне, какая чума занесла вас на испанский корабль? Что вы тут
делаете?
Лорд Джулиан едва удержался, чтобы не вспылить.
Вспыльчивость однако была ни к чему, и он стал объяснять, что к испанцу они
попали не по своей вине.
