Он нервно теребил в пальцах бумажку и так внимательно разглядывал ее, что я не выдержал, наклонился и увидел: это расходный ордер.
– Подписал? – кивнул я на расходник.
– Нет еще... Старый козел! Сказал, что хочет сначала с вами поговорить. Идиот!
– Выходит, вы по своей инициативе меня пригласили? Он не знал?
– По моей. Потому что с таким гендиректором они нас, как котят... Да подпишет он расходник, не беспокойтесь!
– Я не беспокоюсь, только без поддержки гендиректора мне тут делать нечего.
– Я из собственных денег в крайнем случае заплачу!
– Вы меня не поняли: я могу работать только с генеральным. Без его поддержки все мои предложения работать не будут.
– Да, да, сейчас пойдем к нему. Старый коммуняка! Он здесь партсекретарем всю жизнь просидел. У него и сейчас ко всему подход тот же. Думает, цитатку из Маркса – Ленина подходящую вспомнит, и все само устроится. Толку от него не ждите.
Я смотрел на молодого Софронова и еще раз убеждался в мудрости: природа отдыхает на детях великих. Хотя покойный и не был столь велик, но все-таки представлял у себя что-то в местном масштабе. Этого молодого Софронова еще и кусало что-то изнутри, он то вскидывал на меня глаза, то опускал их. Наконец решился:
– Еще у меня личное. Можно? – Я промолчал, наблюдая за ним. – Таня наша опять пропала. Как в тот раз. Что нам делать?
– Она не позвонила? – искренне удивился я.
– Один раз с самого четверга, матери своей... Где ее искать?
– Она у моих друзей. Я ее к ним отвез.
– У вас? С какой стати?
– Потому что ей некуда было идти после похорон. Она считает, что у нее нет дома. Вы поняли?
Растерянно глядя на меня, он кивнул. Помолчали еще.
– Ну, долго мы будем ждать? – не выдержав, взглянул я на часы.
– Еще минутку, – он тоже посмотрел на свои.
– Вы, наконец, скажете, кто этот самозванец, кого вчера назначили гендиректором на липовом собрании акционеров? Что мы тянем кота за хвост!
– Стукалов! Знаете его? Видели? Заместитель по режиму. Представляете? Он, оказывается, был все время с этой шайкой заодно! Стукалов. Подлец!
– Действительно неожиданно... – Я представил себе Стукалова таким, каким видел в последний раз, в лифте дома, с автоматическим ножом у моего горла. – Интересный выбор.
– Какой выбор! Чей выбор?
– Того, кто наехал на вас. Рейдера выбор. Ай да Стукалов!
– Это же бывший кагэбэшник, вы знали?
– Слыхал что-то.
– Он же был рядом с отцом, он все знал! Иуда! Может, и записки с угрозами отцу сам носил! Может, и сам убил!
– Идем, пять минут прошло. – Я встал и, не дожидаясь, пошел к двери: истерики у мужчин много хуже, чем у женщин.
Я знал, куда идти и где кабинет гендиректора, первым вошел в приемную и здесь подождал Софронова. Секретарша сначала испуганно взглянула на нас, но быстро пришла в себя, даже кокетливо улыбнулась. Я пропустил Софронова вперед, тот открыл первую дверь, привычно стукнул пальцами о косяк проема и открыл вторую.
Мы вошли в кабинет под громкий разговор, генеральный сидел на своем хозяйском месте, в том же кресле, на которое ровно неделю назад капала кровь его предшественника. Сейф был плотно закрыт, на широком столе – гора бумаг. У столика для посетителей сидел грузный мужчина в обсыпанном пеплом мятом костюме.
Глотов только кивнул и, прервав на полуслове разговор, но еще в запале, махнул рукой в сторону мужчины:
– Главный инженер, не знакомы? Садитесь.
Мы подтащили по стулу и сели вокруг столика. Глотов посмотрел на меня долгим острым взглядом.
– Мне сказали, что вы готовы помочь нам.
– Примерно так.
– Вы в курсе?
– Не очень.
В его руках появилась визитка, в которой я узнал свою, из очень старых, когда был еще вольным частным детективом. Он повертел ее в пальцах и небрежно бросил обратно.
– У нас тут контрреволюционный переворот. Вчера выбрали на каком-то незаконном собрании еще одного генерального директора. Стукалова. Видели его на похоронах?
Я кивнул. В шутку или всерьез, он назвал происходящее контрреволюцией. Революцией, наверное, считал свое собственное восхождение на это окровавленное кресло. Он продолжал:
– Они что, штурмом будут брать наш завод?
– Будут.
– Так что нам делать?
– Первое, и самое главное, убрать охрану из проходной.
– Кого убрать?!
– Охрану.
– Зачем? Куда?
– За ворота, с территории завода. Откуда они у вас?
– Я не понимаю... – Все трое удивленно посмотрели на меня.
– Откуда у вас эти охранники в синей форме, откуда они тут взялись?
– Мы усилили охрану после смерти... его отца, – ответил сопевший до сих пор рядом главный инженер. – Заключили договор еще с другим ЧОПом.
– Кто заключил? Стукалов? – Они переглянулись. – Вы теперь понимаете ситуацию? Эти новые охранники в проходной, скорее всего, не впустят вас обратно на территорию завода, как только вы с нее уйдете. Они ждут только чьей-то команды. Уйдете на обед или пойдете после работы домой – и обратно дорога будет для вас закрыта: в это кресло завтра сядет Стукалов.
Они теперь сидели тихо, как зайцы, только молодой Софронов слегка подергивался слева от меня.
– Что будем делать? – не поворачивая головы, стрельнул по всем глазами Глотов.
– Где Стукалов? – спросил я.
– Я его снял с должности. Приказ с утра на стене висит.
– Его сегодня кто-нибудь видел на заводе?
– Он был с утра в своем кабинете, я видел. – Голос у Софронова слегка вибрировал.
– Его не должно быть на территории завода с этого часа. Вы понимаете? Чей приказ выполнят новые охранники? Они вас знают в лицо?
– Не уверен, честно говоря, не знаю... Стукалов ими командовал, он один.
– А эти, на этаже, старые охранники?
– Эти мои, верные, я их сто лет знаю.
– Меня интересует, они выполнят вашу команду? Физическую силу применят?
– Какую силу?
– Физическую силу, господин Глотов. Вы им платили за это сто лет, как сейчас выразились. Сделают они это для вас? Это нужно сегодня, и очень скоро.
– Уже сегодня? Это верные ребята, они за меня горой. Скажу – сделают!
– А эти, в синем, что ждут? – спросил главный инженер. – Утром же нас впустили.
– Бумажки какой-то им не хватает.
