Инспектор и Лоренцини стояли, рассматривая один из немногих в округе домов, что еще не были перестроены горожанами и не превратились под их руками в кукольный домик с поддельной терракотовой черепицей и миниатюрными коваными фонарными столбами. Этот дом не менялся в течение нескольких столетий. Он был каменный, с голубятней на центральной башенке. К своду над входом в дом крепились пучки чесночных кос, пучки высушенных трав и связки кукурузных початков для кур, которые тут же расхаживали в тени и клевали зерно. Старая женщина, выгребавшая куриный корм из засаленной лоханки, исподлобья глянула на незваных гостей. На ней был тонкий халат в цветочек, застегнутый на груди большой английской булавкой, на ногах хлипкие пластиковые шлепанцы. Когда инспектор и Лоренцини подошли к старухе, справа с оглушительным лаем выскочила собака и, разочарованно подвывая, отскочила назад, поскольку короткая цепь не позволила ей броситься на незнакомцев.
— Чего вам? — Старуха смотрела на них, не разгибая спины. Она такой и была — согнутой вдвое.
— Мы ищем, — инспектор прочитал имена грузчиков в блокноте, — Джанфранко Джусти и Пьеро Фаласки.
Кивком головы старуха указала на дверь дома:
— Там они.
Она не выказала ни удивления ни любопытства, и это говорило о многом.
Они зашли в дом. Инспектор снял солнечные очки, вглядываясь в сумрак комнаты. Там никого не было. За домом послышался шум отъезжающего мотоцикла. Инспектор и Лоренцини выскочили на улицу.
— Прекрасно, — проворчал инспектор. — Думаю, надо немного осмотреться. — Он обернулся к старухе — Синьора! Вы не будете возражать, если мы быстро осмотрим все вокруг? Мы ничего не будем трогать.
Пожав плечами, она зачерпнула последнюю щепотку куриного корма, затем взяла корзину и отправилась собирать яйца.
Они зашли на большую кухню.
— Скорее всего, сидя здесь, они пытались решить, что им делать, и ничего не собирались прятать, — сказал Лоренцини.
— По-видимому, да.
Помещение чистое, обставлено по-спартански. На большой мраморной столешнице стояла бутыль с вином, обернутая соломой, и два стакана с красными подтеками. Два стула, стоявшие друг напротив друга, отодвинуты назад. В таких домах, как правило, только один вход, но инспектор скоро обнаружил комнату с мешками с кормом и удобрениями, где была дверь, ведущая на наружную лестницу. Позади дома, на более низком уровне, располагалась вереница сараев, и они направились туда. Один из сараев был пуст, возможно, здесь и стоял мотоцикл с кузовом, который только что отъехал. Во втором находились разбитый трактор, скутер и разные сельскохозяйственные инструменты. Третий — темный, с тяжелым запахом — был заполнен клетками с кроликами.
— Мы ищем что-то конкретное? — спросил Лоренцини.
— Нет... Да. Если не сейф, то хотя бы то, чем они его вскрыли. Я не знаком с этими двумя типами. Быть может, ты... — Он достал из кармана блокнот и передал его Лоренцини.
Лоренцини, привыкший понимать мысли инспектора без слов, взял блокнот и вышел.
— Вернусь через минуту.
Инспектор продолжил изучать окружающие его вещи, ничего не трогая. Лоренцини побежал к машине, чтобы по рации связаться с управлением и проверить по базе данных наличие у грузчиков судимостей. К тому времени, когда он вернулся, инспектор обнаружил в кухонном шкафу без дверок на трех ножках автогенный резак и защитную маску. Кое-что инспектор все-таки потрогал — он откинул старую простыню в цветочек, которой были накрыты инструменты. Вернувшись, Лоренцини подтвердил его подозрения:
— Большое количество угонов, три судимости. Полагаю, здесь они меняли номерные знаки. Что теперь? Брать ордер на обыск?
— Нет-нет. Они сидели на кухне, пили вино. Нам лучше поехать за ними. Машина еще ждет там наверху?
— Еще ждет.
В дверях появилась старуха, она принесла корм кроликам.
— Один из них ваш сын? — спросил ее инспектор.
Она поморщилась:
— Пьеро. Такой же слабохарактерный, как и его отец, но кроме него у меня никого больше нет. Этот пройдоха Джусти снова его втянул во что-то, да?
— Боюсь, что да.
— Ну и как я буду справляться с хозяйством, если вы его заберете? Можете мне сказать? Я знаю, что они делают в тюрьме. Они сидят, играют в карты, курят, балуются наркотиками, придумывают, что бы еще натворить, когда выйдут оттуда, пока я тут мучаюсь одна.
— Нет, синьора, вы, конечно, не можете сама здесь справляться. Вам обязательно нужна помощь.
— Да, мне нужна помощь. Нужна! У меня есть сын, так? Значит, он должен мне помогать! Он!
Она пристально смотрела им в глаза, морщинистое лицо заплакано, на согнутой спине огромная связка срезанной травы. Они не знали, что ей сказать, и она это понимала. Ее горестное причитание было естественной реакцией, так же как лай посаженной на цепь собаки. Она не ждала ответа, не ждала какого-либо результата. Уже очень давно она питала какие-то надежды просто по привычке.
Инспектор и Лоренцини вернулись к машине. Раскаты грома раздавались все ближе.
Было решено, что арестовывать Джусти и Фаласки поедут Лоренцини и молодой карабинер. Сын старухи, Фаласки, со светлыми сальными волосами, стянутыми на затылке в хвост, даже если и переживал по поводу того, как трудно будет его матери без него вести хозяйство, виду не подал. Наверняка позже его адвокат выгодно воспользуется этим обстоятельством. У Джусти, того, что поздоровее, темноволосого и коротко стриженного, дома остались жена и двое маленьких детей. Лоренцини отправился сообщить им неприятные новости.
Инспектор стоял на краю бегущей сквозь небольшой лесок тропинки, которая резко сворачивала направо. Рядом к дереву прибита табличка «Не сорить!». Где-то дальше, вне поля зрения инспектора рыскали по лесу его шофер и два карабинера из полицейской машины. Он был очень рад оказаться в прохладной тени леса, хотя воздух тем не менее оставался неподвижным и тяжелым. Частые вспышки молнии и тут же следующие за ними раскаты грома теперь сверкали и гремели где-то рядом.
— Инспектор! — Карабкаясь по склону, карабинеры махали ему руками.
— Он там, точно. Сейф. Не очень большой. Его пытались открыть резаком, топором, дубинкой, всем подряд. Он и на себя-то не похож. Внутри что-то есть, но надо его перенести. Надо как можно быстрее вызвать экспертов, а то сейчас ливанет.
— Сомневаюсь, что там есть отпечатки, — сказал инспектор. — Что еще?
— Кровь. Какая-то одежда, вся перепачканная кровью, и на сейфе тоже кровь. Там еще старье всякое, мы из поломанной мебели и рваных матрасов соорудили временный навес, но надо торопиться!
И они поторопились. Инспектор вызвал бригаду экспертов. Правда, уже было поздно. С оглушительным громом разразился летний ливень.
— Я не могу арестовать этого человека. — Прокурор посмотрел на инспектора, затем на капитана Маэстренжело, который принимал их у себя в кабинете. Капитан и прокурор расположились на большом кожаном диване. Держа фуражку в руке, инспектор топтался на месте, разглядывая написанную маслом картину в позолоченной раме, висевшую у них над головами.
