Минки был младшим братом Джеза и настоящей занозой в заду. Ему было только десять, а выглядел он, маленький и худосочный, лет на пять. Эти два обстоятельства означали, что Бифи не признавал его полноценным членом банды. Они звали его уменьшительно Минки, потому что у него еще не выпали молочные зубы. Он таскался следом, потому что Джез не любил оставлять его дома из-за того, что там творилось. Но Минки мог быть и полезен в минуты опасности, потому что выглядел так невинно и начинал реветь так отчаянно, если какой-нибудь придурок не вовремя и косо смотрел в их сторону.
Весь день до самого вечера они проболтались на улицах, шныряя по магазинчикам у монастыря Святого Иоанна. Стащили несколько мелких побрякушек. Просто так, чтоб руки не отвыкли. Еще стибрили шарф и футболку с лотка на Чёрч-стрит, а на Лорд-стрит Даз нашел пару мусорных мешков с макулатурой и тряпками позади одного из офисов, поэтому они смогли сделать Гая
[6]
в надежде на то, что патриоты прохожие поддержат их верноподданнические чувства материально.
Два часа они проторчали перед «Уиндзор-пабом» на Пембрук-плейс, пока моросящий дождик не перешел в дымку измороси, а та не сгустилась в клочковатый туман.
– Чья была идея пойти на Пембрук? – требовательно спросил Бифи.
– Точнее, Ни-Пенни-брук, – сострил Даз.
Никто не осмелился напомнить Бифи, что эта идея была как раз его. Они набрали только два фунта двадцать три пенса, большую часть которых добыл Минки, единственный из них выглядевший невинным заморышем из приличной семьи.
Минки запищал:
– А чему тут удивляться, а? Наш Гай – дерьмо.
Бифи велел ему заткнуться, но Минки никогда не понимал, когда нужно остановиться. Он слегка надул губы и сказал:
– Смотри сюда – это даже и не голова.
– Можно и твою приставить. – Бифи схватил его за вихор и покрутил. – Знаешь, почему у тебя все еще молочные зубы? – продолжал Бифи. – Слишком долго мамкину титьку сосал.
Джез выставил обе руки:
– Брось, Бифи… Он только…
В этот момент Минки размахнулся и кулаком левой ударил Бифи по яйцам, а Джез выдернул его из рук главаря.
– А ну иди сюда, мелкий ублюдок! – взревел Бифи. Но Джез и Минки были уже вне пределов досягаемости. Бифи не стал париться их догонять. Вместо этого он набросился на чучело, в ярости растоптал его и разнес на куски.
– Ты чё творишь? – удивился Даз. – Ему же полный трындец.
Бифи еще пару раз ударил чучело ногой.
– У-у, никчемный кусок дерьма! – орал он. – А ты! – Бифи ткнул пальцем в сторону Минки. – Ты труп!
Спрятавшись за брата, Минки осмелел и заверещал в ответ:
– Ты поймай меня сначала, борец сумо!
Глаза Бифи расширились, и он рванул за обоими. Минки с Джезом ринулись по переулку, который вывел их на пустырь.
Мощный взрыв раздался над головой Джеза. Он заорал, будто его ударили, а Минки завизжал. Затем Джез предпринял контратаку. В следующую секунду он одним движением выхватил петарду, поджег ее и бросил – все это так быстро, что Бифи не успел спрятаться в укрытие. Кр-ра-сота!
– Война! – кричал Бифи.
Туман сгустился в низинах, что придавало реализма их сражению. Он кружил вокруг них как дым, сохраняя запах пороха, вызывая испуганные вскрики прохожих, когда взрывалось рядом с ними. Они маневрировали между машинами вдоль по улице, ныряя и кружа, проводя контратаки и нападения из засады, пока не израсходовали почти все свои боеприпасы. Это побудило их перейти от войны к игре. Они то вскрикивали, то хохотали. Они чувствовали себя сильными и энергичными. В такую ночь, как эта, не было ничего невозможного.
Джез предложил перемирие после того, как израсходовал все свои боеприпасы. Но Бифи и Даз бомбардировали его позицию за стальными баками в переулке позади новостройки на Шоу-стрит до тех пор, пока, помирая со смеху, Джез не запросил пощады.
Бифи согласился, если Джез и Минки поклянутся в вечной преданности и склонятся перед Бифи Великим.
Они уже шли домой, снова – лучшие друзья, когда заметили впереди мужчину. Тот быстро семенил, повесив голову и сутулясь.
– Помирает, как на горшок хочет, – сказал Джез, и они покатились со смеху.
– Молодой человек? – Это был уже Даз.
Он начал новую игру и сейчас передавал пас Бифи, который крикнул:
– Эй, пак!
Прохожий был восточной внешности, возможно, араб, но «пак» звучало лучше всего.
Мужчина оглянулся через плечо. Они даже увидели белки его глаз.
– Не найдется пенни для Гая, приятель?
Он отвернулся и заспешил дальше, чем крайне взбесил Бифи.
– Ты чё, парень? – заорал тот. – Пожалел пенни для Гая?
Они уже почти нагнали прохожего, но он то появлялся, то исчезал из поля зрения в клочьях тумана. Бифи поджег петарду и долго держал ее, пока они не закричали ему бросать. В самый последний момент он швырнул ее повыше и подальше. Она рванула как раз над головой мужчины.
– Как классно, парни… – зашептал Джез, хотя сам перепугался.
Прохожий издал ужасающий рык. Мальчишки переглянулись, слегка встревоженные тем, как он закричал. Бифи же задыхался от хохота:
– Поди, думает, что он в И-ира-аке. Эй, Саддам! Еще ракету в зад хошь?
Еще одна петарда разорвалась справа от мужчины, и тот бросился бежать. Они рванули следом за ним. Джез, самый быстрый, действовал как разведчик.
– Он срезал по Конуэй-стрит! – кричал он остальным. – Подбегает к блочным домам!
Все знали, что старые многоквартирные дома были заселены иммигрантами.
Они мчались за ним сломя голову, лая и подвывая точно псы. Мужчина пробежал мимо лифта и распахнул дверь запасного выхода. Взбежал по бетонным ступеням с наступающими ему на пятки пацанами. Вторая дверь вела на лестничную площадку. Четыре входных двери располагались по длине дома. Он кинулся к своей и, бросив последний яростный взгляд через плечо, вставил ключ в замок и ввалился внутрь.
Жена ждала его возвращения из ночной аптеки на Лондон-роуд с лекарствами для их малыша. Она увидела ужас в глазах мужа и вопросительно уставилась на него, прижимая младенца к груди.
– Что там такое? – с трудом выговорила она.
Он сунул пакет с лекарствами ей в руку.
