– Если мы выдвинем обвинение его сестре, предъявим ей…
– И тебя ткнут носом в дерьмо. Она будет твердить, что знать не знает, как донорская кровь попала на одежду Кэрри, и мы ничего не докажем.
Рикмен понимал, что Фостер прав. За время, прошедшее между сдачей крови и обнаружением факта ее пропажи, много людей могли иметь к ней доступ. Иди докажи, что кровь не взял некто, решивший отомстить всем копам и рассуждавший попросту: подойдет кровь любого гада.
– Позволь мне поболтать с ней по-дружески, – попросил Фостер. – Посмотрим, может, я смогу чего добиться.
– Нет, Ли, это не твоя проблема.
– Давай посмотрим правде в глаза, босс, – сказал Фостер. – Я и так пострадал из-за своей наглости. По собственной воле попал в переплет. – Не дойдя до двери кабинета, он вдруг остановился. – Ты Грейс еще не рассказал? – Не дождавшись ответа, продолжил: – Ты все-таки намерен покаяться старшему инспектору? – Ли покачал головой. – Если тебе так уж нужно прощение, то у дока более отходчивая натура.
Простит ли его Грейс? За то, что не рассказал ей. За то, что натворил. За то, что он ничем не отличается от Лекса Джордана.
Фостер прошагал через всю комнату прямо к ней. Харт почти собралась уходить.
– Можно на пару слов? – спросил он.
– Конечно.
Ли почувствовал зимнюю стужу в ее спокойном взгляде. Харт вышла из сети, отключила компьютер и подняла на него глаза, скрестив руки.
– Кофе сварим?
– Там уже сварили. – Она указала подбородком в сторону кофе-машины.
Фостер почесал затылок. Она имела право на подобную холодность после того, как они столь несерьезно отнеслись к ее серьезному выводу. Он оглядел комнату. Никто не обращал на них никакого внимания, но он все же предложил:
– Пойдем отсюда.
Он даже не оглянулся посмотреть, пошла ли она за ним. Знал, что простое любопытство гарантирует ему по меньшей мере несколько минут ее внимания.
В кухне никого не было. Фостер нырнул внутрь, придержав дверь для Харт, затем прислонился к косяку, чтоб не открыли.
Она смотрела на него внимательно, руки скрещены, одна бровь соблазнительно изогнута дугой.
– Прежде всего хочу извиниться за пустую болтовню в кабинете босса, – начал он. – Ты действительно проделала работу отлично.
Наоми осталась равнодушной. Она не клюнула на неуклюжую лесть. Фостер набрал побольше воздуха:
– Дело в том, что сестра Джордана… короче, я ее знаю.
– Ты знаком с Дженнифер Грант?
Он прочистил горло:
– Знаком – это еще мягко сказано…
Харт прикрыла глаза:
– Я должна была и сама догадаться! И что стряслось? Ты ее жестоко обидел, она решила слямзить твою кровь и перепутала?
Фостер не стал пускаться в объяснения, что никогда не дает своим женщинам повода для обид. Он постарался изобразить смущение:
– Как ты посмотришь на то, если я переговорю с ней до тебя?
Харт с сомнением покачала головой:
– Я, право, не знаю, сержант…
– Ну же, Наоми! Ты ведь понимаешь, что она легко от всего откажется. А я смогу по крайней мере выяснить, нет ли у нас еще каких-то причин для беспокойства.
Она пристально смотрела на него несколько секунд в нерешительности, потом заявила:
– При одном условии. Все, чего ты от нее добьешься, попадет в мой рапорт.
Он вскинул руки, не то клянясь, не то защищаясь.
– Господь с тобой! Я и не собираюсь присваивать твои лавры, – горячо сказал он.
И сказал, как ни странно, чистую правду.
Дженнифер Грант позвонила ему несколько часов спустя после их разговора:
– Ты жалкий лукавый козел, Фостер!
– Пусть, лишь бы справедливость восторжествовала, – ответил он. – Неужто ты тратишь на то, чтобы выругать меня, единственный телефонный звонок, положенный при аресте?
Ли и сейчас лукавил: он отлично знал, что никакого вреда ей не причинили. Харт рассказала, что Дженнифер все отрицала, а доказательств для серьезного обвинения было явно недостаточно.
– Размечтался! – откликнулась Дженнифер. – Я звоню из собственной квартиры, которую, между прочим, как раз дезинфицирую.
– Ну, я-то вряд ли занес в твой дом инфекцию. Разве что у тебя там завалялась пара пыльных чертей под кроватью…
– Или таракан в человеческий рост, – добавила она.
Фостер медленно улыбнулся, откинувшись в кресле.
– Детка, ты дивно хороша в постели, но, понимаешь, я же все-таки коп, – ласково сообщил он. – Каково мне было узнать, что ты связана родственными узами с этим куском сутенерского дерьма?
– Меня тошнит от тебя, Фостер.
Улыбка Фостера стала шире:
– Ты гонишь, Джен. Тебе просто по кайфу меня изводить.
– Знаешь что, Фостер? Ты ведешь себя прямо как бесстыжий прыщавый мальчишка-школьник.
Фостер так и расплылся, будто она сделала ему невесть какой комплимент:
– Ну конечно! Только не говори, что тебе не нравятся мальчишки.
Глава 19
Джеза мучило дурное предчувствие. Он попытался сказать об этом Бифи, но тот был не в настроении слушать. Зато он мог орать громче, пихаться и махать кулаками сильнее, чем любой из них, поэтому, как всегда, Бифи в споре выиграл.
Они шли быстро, будто Бифи панически боялся, что Джез передумает. Вниз по холму, через Уитли-гарденс, только мокрая трава повизгивала под ногами. Бифи толкался, внезапно отвесил Джезу звучный подзатыльник, бил его ногами по лодыжкам, чтобы не останавливался. Все время долдонил, что они должны держаться вместе. Что они просто обязаны это сделать, раз они Крысы из Рокеби, или их прикончат.
Даз тащился в нескольких шагах позади, пристыженный, а может, запуганный – вероятно, и то и другое. Джез хорошо усвоил за последние дни, что боязнь и стыдоба чуть не родные сестрички.
Каждый раз, когда он пытался остановиться и урезонить Бифи, тот начинал драться, а раз даже схватил Джеза за шиворот и протащил по земле.
Они пересекли Шоу-стрит возле основательно перестроенного громадного здания из песчаника. Теперь городские богатеи снимали здесь дорогие квартиры. А когда-то это была школа для мальчиков, но задолго до того, как Крысы появились на свет.
Ребята спорили и дрались, их голоса перекрывали шум движения в час пик. Дождь в конце концов прекратился, лунный свет и свет уличных фонарей смешались, слабо мерцая на мокрых тротуарах и в лужах. Машины медленно ползли, как асфальтовые катки, шурша мокрыми покрышками и разбрасывая грязные брызги.
