Народ озадаченно переглядывался. Они услышали только голоса Пятраускаса и оператора.
– А это результат, – сказал Мэйли.
На этот раз голос Пятраускаса был неясным и приглушенным. Сразу после удара послышались два голоса. Первый казался только глухим рокотом, находясь ниже воспринимаемого ухом диапазона, второй же звучал громче и гораздо четче: «Ne! Nikakvog oruzja. Ne na ovom poslu».
– Что это? – спросил кто-то.
– Сербскохорватский, – пояснил Мэйли. – Он говорит: «Нет! Никаких стволов. Не на этом деле!»
– Почему? – спросила Харт. – Слишком много шума?
Гарви вклинился со своим вопросом:
– А существует ли что-то вроде балканской мафии, контролирующей здешние этнические криминальные структуры?
– Я мог бы выяснить в отделе спецопераций, – предложил Фостер.
– Мирко Андрич ведь из тех краев, – влез Танстолл. – Мог бы помочь, так сказать.
Это предложение вызвало выразительные стоны и тихое хихиканье.
– Эй, Танстолл, – сказал Фостер. – У меня тетушка в Ланкашире. Думаешь, твоя мамочка ее знает?
– Сэр! – раздался незнакомый голос. – Вся команда, любопытствуя, дружно обернулась. – Детектив Маккей, сэр. Отдел уголовного розыска Дувра. Он сказал «Мирко Андрич»?
Хинчклиф кивнул:
– Он оказывал нам помощь как посредник. Он вам известен?
– Не лично, сэр, но… – Маккей глянул в сторону Фостера. – Он в этом списке, сержант.
Фостер бегло просмотрел список, с трудом разбирая каракули Маккея. Андрич оказался на второй странице.
– Никакого уголовного прошлого, – сообщил Фостер, – но подозревается в торговле наркотиками, людьми, сутенерстве и прочее.
Наступила тишина. Внезапно слова на пленке обрели зловещий смысл: «Никаких стволов. Не на этом деле!» Удар ножом может быть вызван ссорой, ограблением, кражей с отягчающими обстоятельствами. Огнестрельное оружие означает уже организованную преступность: наркотики, торговлю людьми. И прочее…
– Он находится под следствием? – спросил Хинчклиф.
– Он в разработке отдела спецопераций, сэр. Не моя территория, – извинился Маккей.
– Я выясню, – сказал Хинчклиф.
Теперь они знали, что расследуемые убийства не имели расовых мотивов. Документы беженцев являлись товаром. А человек, которому полиция верила и от которого надеялась получать нужную информацию и консультации, находился, по всей вероятности, во главе этой преступной торговли.
Глава 46
Фостер заскочил к Джеффу Рикмену, чтобы ввести его в курс событий. В доме было холодно, в камине, как и раньше, сложены незажженные дрова. По дороге он купил готовой индийской еды навынос. Поставив пакет на каминную полку, спросил:
– Ты превратил камин в святилище, или как?
Рикмен молчал, пристально глядя на Фостера.
– Грейс приготовила камин, чтобы ты мог разжечь его, согреться, просушить ноги в холодный вечер. Негоже казнить себя за то, что она… ушла.
Рикмен отступил на шаг и ногой задвинул тарелку под кресло.
– Ты выглядишь чертовски отвратительно, Джефф. И пахнешь не лучше. Когда ты последний раз брился и мылся?
Рикмен провел рукой по лицу. Щетина стала уже мягкой. Два дня? Больше?
– Топай наверх и приведи себя в порядок, – приказал ему Фостер. – А то с такой шерстью ты и есть не сможешь.
Он был удивлен и слегка расстроен тем, что Рикмен беспрекословно пошел выполнять распоряжение. Джеффа Рикмена следует признать тяжелобольным, раз у него нет сил даже спорить.
Когда Рикмен закрыл за собой дверь, Ли осмотрел комнату. В тарелках засохла недоеденная пища, в кофейных кружках – бурая корка. Фостер вовсе не страдал по домашнему уюту, но служба в морской пехоте приучила его к порядку.
Он вскипятил в чайнике воду, отскоблил тарелки и ошпарил их кипятком, затем составил в посудомоечную машину. Не сразу, но нашел в углу кухонного чулана пульт управления центральным отоплением. Фостер включил его на полную мощность, захватил пару чистых вилок и вернулся в гостиную.
У бутылки из-под виски, которую он видел в прошлый раз, теперь появилась подружка, уже почти пустая. Он свалил обе в ведро и вынес в бак на улице. Теперь он не мог смотреть на эти баки без того, чтобы не видеть лицо девушки, которую он все еще называл про себя Кэрри.
Когда Рикмен в махровом халате, гладко выбритый и с мокрыми волосами спустился вниз, все было убрано, а Фостер стоял на коленях перед камином, осторожно раздувая огонь на щепе. Пламя потихоньку начинало лизать края поленьев.
Рикмен уже было шагнул вперед, чтобы остановить Фостера, но вдруг осознал нелепость своих действий. Сохраняя в морозное время дом таким, каким его оставила Грейс, он не сохранит и ее рядом с собой.
Они поели, и Фостер рассказал о том, что копам Дувра было известно про Андрича. Рикмен молча смотрел в огонь несколько долгих минут.
– Мне надо было его проверить, – проговорил он наконец замогильным голосом.
– Ты ничего бы не выяснил, Джефф. Его нет в нашей базе данных. Все сведения о нем – это сплетни и слухи. Он очень скользкий ублюдок, увертливый и хитрый.
– Я верил ему.
– Мы все верили. Полагали, что Лекс Джордан снимает сливки с выручки от украденных пособий беженцев. Человек, подобный Андричу, не стал бы принимать всерьез такие мелкие махинации. Но теперь считаем, что Джордан был убит, потому что угрожал всей лавочке. Убийство Софии привлекло внимание к афере в целом.
Рикмен нахмурился:
– Стало быть, убийство с поджогом – это была все-таки работа Андрича?
Фостер опустил голову:
– Они были накачаны наркотой и истекли кровью, совсем как София, но пожар устроил не Джордан. Этот – всего лишь подросший шпаненок, разинувший пасть на кусок, который не смог проглотить. Я думаю, Андрич использовал те же самые приемы убийства, чтобы перевести стрелки на старину Лекса. А то, как им выдрали зубы… – Он передернулся. – Кто бы ни сотворил это над ними, он не желал, чтобы их опознали.
– Их документы гроша бы ломаного не стоили для Андрича, если бы установили, кто они такие, – сказал Рикмен, продолжая цепь умозаключений Фостера. – Переложив вину на Джордана и убив его, Андрич расчистил место для устройства Мерсисайдской ветви своего мерзкого бизнеса.
– Только он не рассчитывал на то, что Танстолл обратит свой острый ум на эту проблему.
Услышав имя Танстолла, Рикмен не мог не улыбнуться.
– Но зачем сразу четверых?… – задался он вопросом. – Или Андрич использовал навязчивую идею прессы о расистских мотивах в качестве прикрытия, чтобы избавиться от нежелательных людей?
