Рубинов стоял, зажмурив глаза от напряжения. Что-то ведь было еще? Он сказал что-то еще… Да! Вспомнил! Только бы успеть!
Он перевалился через прилавок и выскочил на улицу вовремя, потому что Баженов с доктором уже садились в машину.
— Кирилл! Я вспомнил! Он что-то говорил про заброшенную штольню! Что хочет туда спуститься! Поэтому и взял веревку! Ты слышишь?
Баженов кивнул в ответ, махнул ему рукой, захлопнул дверцу и уехал.
Рубинов перевел дыхание, вытер пот со лба. Он был мокрый, как мышь. Струйки пота текли между лопаток, и футболка прилипла к спине. Под мышками расплылись большие влажные круги.
— Спуститься в заброшенную штольню, — тихо повторил Рубинов и вернулся в магазин.
* * *
Тамбовцев и Баженов стояли в некотором отдалении от дома Воронцовых, толпа могла напугать Екатерину, а ей и так было достаточно страха.
Мужчины стали подходить через пять минут. Их стало явно меньше: наверное, кого-то не отпустила жена, решив, что ночная прогулка небезопасна для здоровья, а Смоленцев так просто уснул.
Баженов насчитал четырнадцать человек. Последним прибежал запыхавшийся Ружецкий, его не было у Белки, и о случившемся он узнал от соседей. Баженов обрадовался — Ружецкий пришел с ружьем.
На пятнадцать человек оказалось три ружья и один табельный «Макаров» — у Баженова. Не бог весть какое, но все же — вооружение.
Баженов открыл заднюю дверцу милицейского уазика:
— Разбирайте фонари!
Сначала он хотел добавить, чтобы потом все фонари вернули Рубинову, но промолчал. Чего заботиться о каких-то фонарях, когда на кону — жизнь девочки? Он поймал себя на том, что так и подумал: «на кону», будто речь шла об увлекательной и опасной игре.
— Ждать больше никого не будем! Выдвигаемся.
Он подошел к Тамбовцеву и положил руку ему на плечо.
— Николаич, тебе лучше остаться здесь. С ними. — Он кивнул в сторону дома Воронцовых.
Тамбовцев пробовал возразить, но Баженов был непреклонен. Он боялся, что от увиденного с Тамбовцевым может что-нибудь случиться: Баженов не ждал от поисков ничего хорошего. Может, потому что он не привык ждать от жизни подарков? Но, как бы то ни было, Тамбовцев должен остаться.
Тамбовцев, который за эти полчаса постарел на двести лет, молча пожал Баженову руку. Он не сказал ни слова, просто развернулся и поплелся к дому. Он ни разу не оглянулся, даже когда закрывал за собой дверь.
— Тронулись, мужики, — тихо сказал Баженов и пошел первым.
Весь путь до Ивановой хижины мужчины проделали молча. Баженов слышал за спиной только отрывистый кашель, когда кто-то — он даже не посмотрел кто — вздумал покурить на ходу.
Говорить им было не о чем. Со времени похищения Лизы прошло не меньше часа, а может, и все полтора. Кто знает, что успел с ней сделать за это время странный чужак: слово «маньяк» тогда еще не звучало с экрана телевизора так часто и поэтому не успело войти в обиход.
Рядом с маленьким домиком под высокими раскидистыми деревьями они разделились. Баженов остался с Ружецким, Бирюковым и еще двумя мужичками: Леонтьевым и Ануфриевым. Обоим было под шестьдесят, и Баженов не сомневался, что они вскоре отстанут. В проводники он взял Ивана.
Команда Мамонтова была помоложе и пошумнее.
Баженов раздавал последние инструкции:
— Идем тихо, цепочкой. Каждый должен видеть своих соседей. Не стрелять. Выстрел означает «сбор». Договорились? Все. Давай, Валентин, забирай левее, а мы пойдем вправо.
Дождавшись, когда Мамонтов с командой отойдут подальше, Баженов положил руку Ивану на плечо и тихо сказал:
— Мы пойдем к заброшенной штольне. Ты знаешь дорогу, Ваня?
* * *
Баженов посмотрел на Ивана, и то, что он увидел, ему не понравилось. Глаза у Ивана округлились, лицо вытянулось и стало пепельно-серым.
— Кирилл, можно тебя на минутку? — Он отвел Баженова в сторону, затравленно озираясь по сторонам, словно боялся, что их кто-нибудь услышит.
— Ну?
— Кирилл, ты собрался к заброшенной штольне? Баженов начал сердиться. Он ведь уже сказал один раз, неужели непонятно? Заброшенная штольня была их единственной зацепкой, вполне вероятно, что они никого там не найдут, но Баженов почему-то был уверен в обратном.
— Ты меня слышал.
— Понимаешь, — Иван понизил голос до шепота, — это нехорошее место. Очень нехорошее.
— Что там нехорошего?
Баженов и раньше слышал рассказы про глухую лесную поляну, в середине которой была неизвестно кем и неизвестно когда выкопана огромная дыра. Говорили, что она уходит вглубь до самого центра Земли, но разве можно верить бабушкиным сказкам? Что за ерунда?
Сам он ни разу там не был и эту штольню никогда не видел: Баженов не любил шляться по лесам. Он даже не очень-то верил в то, что она существует. Скорее всего, старики пугали ею детей, чтобы те не забредали далеко в лес.
Но сейчас, увидев страх в глазах Лесного Отшельника, Баженов подумал, что, может быть, сказки не врут, и штольня действительно есть.
— Так что там такого нехорошего? — повторил он. Иван пожал плечами:
— Не знаю. Я однажды забрел туда… Сдуру… И с тех пор больше не хожу, хотя и грибов и ягод там — навалом. Там… страшно. Я не знаю почему, но как-то не по себе становится…
— Ну, что там страшного? — допытывался Баженов. — Что, оттуда выпрыгивают черти и утаскивают с собой в преисподнюю?
— Да нет! — отмахнулся Иван. — Какие черти? Никого там нет. Ни души. Не знаю, почему там страшно, просто страшно, и все.
Баженов оглянулся на маленький отряд, ожидавший распоряжений своего предводителя. Он только понапрасну терял с Иваном время. «Что-то страшное, а что — сам не знаю». Тоже мне, объяснение. Разве может быть страх без причины? Он должен быть чем-то вызван.
— Значит, говоришь, нехорошее место? Иван затряс головой:
— Точно, точно. Нехорошее.
— Вот и отлично! Нехорошее место как нельзя лучше подходит для нехорошего человека, которого мы ищем. Пошли, Иван! Не бойся, в случае чего — прячься за меня! У меня восемь патронов в обойме и один — в стволе. Девять чертей я уложу, десятый схватит меня, а уж на твою долю достанется только одиннадцатый. Устраивает такой расклад?
Иван сокрушенно кивнул. Похоже, у него не было выбора. Если Баженов что-то задумал, то обязательно сделает, чего бы это ему ни стоило.
— Давай, Ваня, вперед, и поживее! — Он махнул рукой мужчинам, чтобы следовали за ними. — Пошли!
Иван повел их в глубь леса какими-то едва заметными тропками. Перед огромным корявым дубом он остановился, отыскивая одному ему известный ориентир. Он обошел дуб со всех сторон, ощупывая кору руками.
