– Отправим его в тюрьму, может, там голова и прояснится.
– Говорит, он здесь смотрит за другими пациентами. Не хочет, чтобы они голодали. По его словам, доктор иногда отлучается дня на два. Уильям, сиди смирно. Тим, давай выйдем на минутку?
Стоя в вонючем холле, Хесс снова услышал протяжный стон. Мерси побледнела. Напарники украдкой поглядывали на Уэйна.
– Он туп как пробка, – вздохнула Мерси.
– Может, притворяется?
– Очень уж убедительно.
– Согласен. На него нет никаких уголовных дел. Вероятно, он даже не умеет водить машину.
– Уэйн утверждает, что понятия не имеет о приборе для бальзамирования. Пришлось ему объяснять, что это такое. Он уверен, что после смерти люди улетают на небеса. Не знает, где находится шоссе Ортега. Никогда не слышал ни о Джилсон, ни о Кейн, ни о Стивенс. Не помнит точного имени доктора – то ли Спурла, то ли Сурплия, то ли Слурпия, короче, черт знает что!
– Почему он бросился от нас бежать?
– Увидел оружие.
– Надо взять его волосы и отпечатки.
– Уже! Я дала ему воды, и он оставил следы на стакане. А волос он сам мне вырвал. На кончике даже кусочек кожи остался. Лежит вместе со стаканом у меня в кармане.
– Мы можем его задержать по сорок восьмой статье за оказание сопротивления. Будем его снова допрашивать, позовем Камалу на опознание. Тогда и мозги у него заработают.
– Если б они были!
– Думаю, ты права. Я уверен, кто-то воспользовался его именем для покупки прибора, подписал квитанцию, может, взял его деньги на оплату. Или он кого-то прикрывает, или все делается за его спиной. Доктору Спурли принадлежит фургон.
Мерси прислонилась к стене и с удивлением посмотрела на Хесса:
– Что там в доме? Почему так воняет? И откуда эти жуткие стоны?
– Иди сама посмотри.
Несколько минут спустя Мерси вернулась. Ее лицо выражало отчаяние и негодование. Так же она выглядела и в день смерти Джерри Керби. Голос ее звучал очень низко и слегка дрожал:
– Я звоню в полицию. Пусть прикроют это место. Завтра утром надо обратиться в департамент здравоохранения. Заберем Уэйна за оказание сопротивления и покажем Камале. Если он прикрывает кого-то, может, скажет нам, кого именно. Я позабочусь о том, чтобы его не обижали в камере.
– Хорошо, – сказал Хесс. Он взглянул в темные холодные глаза напарницы.
– Думаю, он тут ни при чем, Хесс. Меня волнует чертова Слурпи, или как там ее. То, что здесь творится, ужасно. Я просто поверить не могу в то, что увидела.
– Я тоже не мог.
Мерси размахнулась и ударила ногой по хлипкой стене, проделав в ней дыру.
– Я вне себя! Звони полицейским!
* * *
Напарники ехали обратно по мрачному шоссе Ортега. Было уже совсем поздно, и лишь черные очертания холмов казались еще темнее потухшего неба. Хесс смотрел на желтую дорожку от света фар.
Мерси долго молчала, но вдруг ее словно прорвало.
– Самое ужасное то, что большинство этих людей не сделали ничего плохого. Вот, например, Уильям Уэйн кажется мне абсолютно безобидным. А преступники, с которыми мы сталкиваемся каждый день? Похититель Сумочек, за которым мы столько гоняемся? Они делают только зло. У них хорошие мозги и привлекательная внешность, но все свои данные они используют во вред другим. А если тебе не повезло и ты родился нездоровым психически, то закончишь свои дни в загаженном приюте вроде "Розового сада" в Эльсиноре. Это несправедливо, Хесс! Ты учил меня влезать в шкуру других людей. Я не могла этого сделать, пока не очутилась там. Я впервые представила себя на их месте. Я вдыхала тот же зловонный воздух, слышала и видела все то же, что и они. И мне стало стыдно, что я человек. Я вышла из себя. Такое, правда, со мной частенько случается...
Мерси откинулась на сиденье и придвинулась к Хессу. Тому показалось, что она собирается ударить его. Однако Мерси склонила голову ему на плечо.
– Этим людям уже не станет лучше. И они ничего плохого никому не сделали. За что им такие мучения? Я просто не в силах спокойно смотреть на такую подлость. Эта докторша должна получить по заслугам.
– Думаю, получит. Ты правильно сделала, что позвонила в полицию.
– Надо было дождаться эту дрянь и прострелить ей сердце!
– Побереги пули для Похитителя Сумочек.
– У меня на всех хватит. Однако мы потеряли три часа, Хесс. И это бесит меня больше всего.
* * *
Мерси смотрела на темное небо и звезды, слабо освещавшие родной округ. Как много неба и как мало времени! Она уже слегка остыла, но чувствовала, что готова сорваться в любой момент. И это придавало ей сил.
На душе скребли кошки. Она все еще переживала гибель Джерри. Искренне сочувствовала людям в приюте. И ее сердце учащенно билось от зародившейся любви к Хессу.
Напарники приехали к стоянке департамента. Мерси посмотрела на часы: почти полночь.
– Заедешь? – спросила она.
– Конечно.
* * *
Мерси отшвырнула с дороги котов и приготовила напитки. Большой палец ноги сильно ныл. Устроившись в гостиной рядом с Хессом, она пыталась насладиться запахом апельсинов, но у нее не получилось.
Хесс смотрел на стакан, но не притронулся к его содержимому.
– Ты останешься на ночь? – спросила Мерси.
– Нет. Я уеду через минуту.
– Тогда зачем вообще приезжал?
– Хотел убедиться, что ты в порядке. Боялся, разобьешь все стены в доме.
Мерси задумалась.
– Я в порядке, – ответила она через несколько секунд. – Вообще будет лучше, если ты уйдешь. Наверное, мне надо остаться наедине с собой.
– Я знаю.
40
Хесс вышел из машины и направился к спасательной вышке на пляже. Он залез на нее и взглянул сверху на серебристо-черную гладь океана, освещаемую россыпью звезд.
Хесс начал молиться, но заснул. Во сне он увидел громадную птицу, вылетевшую из зеркала и превратившуюся в прибор для бальзамирования. Очнувшись, Хесс посмотрел на часы: было 4.45 утра.
Вернувшись домой, он сварил себе кофе. В ванной комнате из зеркала на него уставился лысый изможденный мужчина, столь непохожий на привычного Хесса. Тим поворачивал голову в разные стороны, выискивая более выгодный ракурс. Однако со всех сторон он выглядел одинаково. Цвет лица был неприятно желтоватым, словно ему не хватало крови или кровь обесцветилась и стала прозрачной. Анемия. "Красавице Бонни придется очень постараться при бальзамировании, чтобы вернуть мне приличный вид". Хесс продолжал смотреть на свое отражение.
