– Ну так что же с вандализмом? – снова напомнил Мейсон.
– Кто-то забрался в мою квартиру и испортил используемые
мной в работе материалы на общую сумму в несколько сотен долларов.
– Каким образом?
– Отрезал донышки у тюбиков с красками ножницами, а потом
выдавил краски. Часть на палитру, часть в раковину, часть в ванну. Моя ванна
напоминала радугу, пустившуюся в пляс.
– Вы не сообщали в полицию?
– Нет, но я знаю, кто это постарался.
– А мне вы откроете этот секрет? – улыбнулся Мейсон.
– Ваша клиентка! – в гневе воскликнула Сьюзен Грейнджер. –
Хотя я и не испытываю желания попадать в центр внимания общественности, читать
о себе в прессе или тащить вашу клиентку в суд, но мне страшно хочется свернуть
ей шею, черт побери!
– Это сделала Элеонора Хепнер? – Мейсон не поверил своим
ушам.
– Элеонора Корбин.
– Но почему вы решили…
Зазвонил телефон.
– Простите, – извинилась Сьюзен Грейнджер. – Алло!.. О да… –
Она молчала несколько секунд, слушая голос на другом конце провода, а потом
спросила: – Вы уверены?.. Они уже провели… Вы считаете… – Она опять молча
слушала несколько секунд, а потом заявила: – Сейчас у меня гость… спасибо… до
свидания.
Девушка положила трубку на место.
Она не стала сразу же возвращаться в кресло, а продолжала
какое-то время сидеть у телефона, глядя на аппарат, потом вздохнула и вернулась
к Мейсону.
– Это все, мистер Мейсон, – сказала она. – Вы получили то,
что хотели, и выяснили о поездке в Лас-Вегас.
Внезапно она замигала, стараясь сдержать слезы.
– Вы можете объяснить мне, почему вы подозреваете…
– Все, мистер Мейсон. Больше вы от меня ничего не услышите.
Сьюзен Грейнджер направилась к входной двери и распахнула
ее.
– Мисс Грейнджер, вам придется рассказать все, по крайней
мере полиции…
– Вы уже использовали этот подход, мистер Мейсон, и в
результате я пригласила вас к себе. Во второй раз он уже не кажется мне
забавным, и я не рассматриваю его как вызов. Спокойной ночи.
Мейсон встал с кресла, но не вышел из квартиры.
– Я не обидел вас? Вы не восприняли что-то из моих слов как
оскорбление?
– Черт побери, вы уберетесь отсюда, в конце-то концов?! Я
сейчас разрыдаюсь и не хочу, чтобы вы видели, как я плачу.
– Другими словами, вам только что сообщили, что найден труп
Дугласа Хепнера, – ласковым голосом сказал Мейсон.
– Значит, вы знали, что он мертв, когда звонили мне? –
закричала Сьюзен Грейнджер. – Вы знали… Я вас ненавижу за это!
Мейсон внимательно посмотрел ей в глаза, а потом вышел в
коридор.
Дверь за ним с грохотом захлопнулась.
Глава 8
Мейсон уже находился у себя в кабинете, когда Делла Стрит
вошла в контору, что-то напевая себе под нос. Она резко остановилась от
удивления при виде адвоката.
– Привет, Делла, – поздоровался Мейсон. – Как дела?
– Почему ты пришел в такую рань?
– Проверяю кое-что. Имело место некоторое неожиданное
развитие событий.
– А именно?
– Газеты об этом пока молчат, но в парке Сьерра-Виста
обнаружен труп мужчины. Его идентифицировали как Дугласа Хепнера.
– Он мертв?
– Да, Делла. Убит пулей в затылок. Стреляли из револьвера.
Есть только входное отверстие, пуля застряла в голове. Следовательно, пуля в
руках полиции, и после проведения соответствующих баллистических тестов они
смогут определить, из какого револьвера стреляли, при условии, конечно, что
будет из чего выбирать. А ты чем занималась?
– Интересно провела вечер.
– Привлекла чье-то внимание?
– Спрашиваешь!
– Что-нибудь значительное?
– Не думаю. Просто волки на охоте, вернее, кобели на
прогулке. Конечно, в дорогой гостинице, поддерживающей репутацию на высоком
уровне, в открытую ничего не делается, все утонченно и прилично, но конечная
цель такая же, как и везде.
– Что произошло?
– Меня пригласили потанцевать: прислали записку с
официантом, в которой сообщалось, что я произвожу впечатление очень одинокой
женщины, и спрашивалось, не соглашусь ли я потанцевать с джентльменами,
сидящими за вторым столиком.
– Во множественном числе? – удивился Мейсон.
– Их было двое.
– А ты?
– Танцевала.
– А они?
– Танцевали. Делали двусмысленные замечания, пытаясь
прощупать почву.
– Приставали?
– Нет. Устно проверяли мою оборону.
– И как оборона?
– Соответствующая, но преодолимая. Я не ставила своей
задачей создать у них впечатление, что они штурмуют неприступную крепость: я
дала понять, что территория может быть завоевана, но совершенно точно не в
результате всего лишь одной атаки. Другими словами, я показывала себя
утонченной дамой из высшего общества, которую забавляют ухаживания мужчин, но я
не хлопала дверьми. Насколько я поняла, требовалось именно это?
– Раньше да, но теперь я затрудняюсь сказать.
– Почему?
– Потому что возникли кое-какие осложнения.
– Например?
– Элеонора Хепнер, или Элеонора Корбин, сошла со сцены на
две недели. Ее обнаружили в парке бесцельно блуждающей в непристойном виде. У
нее нежная светлая кожа…
– О, ее кожа, – пробормотала Делла Стрит себе под нос, – ты
ее уже несколько раз вспоминал.
– Есть что вспомнить, – улыбнулся Мейсон. – Дело в том, что
если бы Элеонора блуждала в обнаженном виде в течение какого-то периода
времени, то на коже остались бы следы, она покраснела бы, появилось раздражение
или…
– Из тебя получился бы прекрасный детектив, шеф. Ты,
естественно, обратил внимание, что на коже Элеоноры не оказалось ничего подобного?
– Я вообще очень наблюдателен.
– Да, я заметила. Но продолжай. Что еще ты хотел сообщить
мне про эту кожу?
– На нее определенно не падали лучи солнечного света, она не
обветрилась, если на нее и падал какой-то свет, то…
