— Привет, Егорыч! — небрежно кивнул он санитару, тому, что был постарше. — Чего надо-то?
— Да вот придурка в карантин определить... — незатейливо представил Егорыч Петра.
— Это что, в наше крыло? — нахмурился молодец.
— В ваше, за жестянку, — кивнул санитар.
— Павел Иванович же просил... — недоуменно скривил губы парень.
— Слышь, секьюрити, может, ты отвалишь подальше? — с очень неуважительными интонациями в голосе сказал санитар Егорыч.
Петр догадался, что этот малоприятный на вид тип является охранником упомянутого Павла Ивановича.
— Наше дело верблюжье, — продолжил Егорыч, — доставить этого кадра в карантин и посадить его под замок. Твое же, собачье, охранять своего шефа. А бугры между собой пускай сами разбираются, где кому находиться.
Егорыч шагнул через порог, твердо и бесцеремонно отодвигая рукой охранника.
— Эй, хозяйка! Сабитовна, солнечная Башкирия наша, вылазь, принимай гостя.
Петр двинулся за Егорычем. Он покосился на охранника и различил искреннее неудовольствие, а точнее — злость, тенью пробежавшую по его лицу. Удивительно, но молодец с оттопыренной подмышкой сдержал эмоции по отношению к явно хамившему санитару. Однако, похоже, кипение энергии отрицательного заряда требовало немедленного выхода. Неосторожно шагнувший к нему Петр, освобождающий дорогу позади идущему санитару, вызвал в охраннике всплеск ярости. Он неожиданно с силой, но почти неуловимо, двинув вперед предплечье, отработанным движением выбросил в лицо Петру сжатый кулак.
Помимо Петра, лишь Егорыч успел заметить опасность, хрипло выдохнув:
— Ты чо...
Заключительное слово «фраер...» он сказал, успев по ходу произнесения поменять восклицательно-вопросительный тон на задумчиво-сожалеющий. Санитар проводил взглядом летящего мимо него охранника, которого Петр, коротко уклонив от удара голову, поймал на потере равновесия и аккуратной подсечкой направил прямым ходом в ноги их компании.
Он не готовился, не ждал нападения, даже не подумал толком, что ему делать. Все произошло будто само собой: быстрый уход головой, полуоборот с шагом в сторону, короткое движение голени и плеча... Пожалуй, это и все, что случилось.
Петр стоял и смотрел на поверженного охранника, не меняя прежнего спокойного выражения лица, с которым ходил по кабинетам, процедурным и душевым. Он безмятежно наблюдал, как парень с искаженной физиономией, еще лежа на полу, рвал из-под пиджака пистолет, как Егорыч и пришедший на помощь напарник держали разбушевавшегося охранника и отнимали у него оружие. Потом из-за металлической двери, той, что справа, на шум вылетели еще двое в пиджаках, вероятно, коллеги парня. Они суматошно махали руками и такими же «Макаровыми», не зная, к кому и как подступиться.
Ситуацию разрулила приковылявшая на коротеньких ногах из-за решетчатой двери, той, что слева, пожилая круглолицая полная женщина. Враз оценив обстановку, она стала охаживать присутствующих без разбора сложенным вдвое вафельным полотенцем, с которым пришла, выговаривая им при этом со смешным акцентом, проглатывая в словах часть гласных:
— Хлиганы, зачем дретесь. Тут вам бльница, а не бкс. Прямо шйтаны, а не льди. Ни стда и свести!
После такого неожиданного вмешательства попытки развязывания боевых действий быстро сошли на нет. Шикнув напоследок на охранника, которого он держал, Егорыч несколько смущенно пробасил:
— Ты уж извини, Флюра Сабитовна, за суету. Ребята, не разобравшись, пошумели малось... Охрана больного за делового приняла. В общем, все нормалек. Вот привели тебе в карантин клиента, принимай.
— Все вам «нрмалек», — сказала женщина. — Здесь прядок должн быть, а не драки. А ну шгайте к себе, — рукой махнула она парням в пиджаках. — И ты не играй мне жлваками по щкам. Ишь грячий ккой ншелся, — строго выговорила она охраннику, которого Петр «уронил» на пол. — Пручено тебе строжить хзяина, вот и строжи, а не кдайся на бльных. Где нправление, Егрыч? Двай сюда.
Ворча что-то невнятно-обидное, прибывшие на подмогу охранники отправились за железную дверь, откуда и явились. Третий — «крестник» Петра, в отличие от коллег, не ворчал, а скорее рычал. Однако рык этот больше напоминал рычанье пса в присутствии более сильных, оттрепавших его волкодавов: «Вы победили, но я вам когда-нибудь покажу...»
У Петра сложилось впечатление, что секьюрити, да и все, с кем ему пришлось встретиться сегодня в клинике, с каким-то странным уважением относились к Егорычу. С виду он был самым обычным санитаром — в мятом несвежем халате, с седой щетиной на щеках. Однако же и сам Петр ощущал непонятное излучение силы и крепости, которое накатывало на него от этого человека. Именно накатывало, а не давило. И он был тем волкодавом, которого уважали шавки.
Вот и сейчас Егорыч, вовсе не обращая внимания на потуги обиженного охранника, с едва заметной улыбкой выслушал хозяйку этажа и согласно кивнул:
— Точно говоришь, Сабитовна, каждый должен свое место знать. Держи документы на больного, определяй в карантин. Он вроде мужик спокойный, но в обиду себя не дает, — как мог успокоил женщину Егорыч, подмигнув на последних словах Петру: — Верно, парень?
Петр пожал плечами:
— Не знаю, как получится...
— А получается вроде неплохо, — засмеялся было санитар, но сразу оборвал смех и нахмурился. — Только в чужой монастырь со своим уставом не лезь и права не по делу не качай — тогда действительно все нормально будет.
— А мне этого и не надо, — безразлично качнул головой Петр. — Я никого не трогаю...
— Ну и ладно, — оборвал его Егорыч. — А ты парень вроде не фраер и не лох. Вписываешься на хату авторитетно. Видно, что под шконкой ночевать не станешь... Сабитовна, забирай-ка болезного, а мы пойдем, чайку попьем.
— Нчего мня тропить. Без тбя знаю, что длать, — отмахнулась женщина, изучая направление. — Все, свбодны, бздельники. Вам бы тлько чфир пить, урки.
Она оглянулась на решетчатую дверь, откуда пришла и через которую просматривался пустой длинный коридор с закрытыми дверями по всей его длине. Дернув за ручку и убедившись, что она заперта, Флюра Сабитовна, как назвал ее Егорыч, повернулась и потянула больного за рукав:
— Шгай за мной...
Коридор за глухой металлической дверью, захлопнувшейся за спиной Петра, мало чем отличался от левого коридора, который он разглядел через решетку двери. Был только немного покороче, и в его торце на журнальном столике стоял телевизор и напротив стояли два кресла. В одном сидел уже знакомый охранник из двух, явившихся на помощь собрату. Второй почти сразу вынырнул на шум из двери посередине коридора. Он бросил взгляд на вошедших и доложил через плечо в комнату:
— Соседа вам доставили, Павел Иванович.
— В натуре, договаривались же с Сергеичем, что будет все тихо, без шизы за стенкой. В психушке и той — сплошь бардак! Даже за бабки покоя нет!
