– Отстань, старый пень! У нас дело молодое, – огрызнулся Ныш.
– Веди ее сюда! – злился вор и тихо добавил: – У нас гость.
Растрепанная физиономия молодого бандита с горящими глазами показалась в проеме двери. Лицо тут же вытянулось, он застыл, опираясь на косяк.
– Нина! – крикнул Тихон. – Нина, иди скорей ко мне!
Девушка выскочила из-за спины Ныша. Ворот ее кофты был разорван, на лице краснел кровоподтек.
– Тиша! Ты жив! – Нина кинулась к Заколову. Робкая улыбка радости слизнула горькое отчаяние с ее лица. По щекам обильно расплывались слезы. Влажный нос девушки уткнулся Заколову в шею.
Тихон отодвинул Есенина и освободил дверь.
– Выходи и беги по улице направо к станции, – кивнул он Нине. – Я тебя догоню.
Краем глаза он заметил, что Ныш воспользовался моментом и скрылся в комнате.
– Я сейчас, – сказала ожившая Нина и побежала на кухню. – Я только Нюсю возьму! – звенел ее радостный голос. – Я ему лапку пришила!
– Нельзя! – запоздало крикнул Тихон.
Когда Нина вновь появилась, Ныш метнулся к ней и цепко обхватил рукой. Он загородился девушкой и приставил пистолет к ее виску. Нина беспомощно стискивала мягкую игрушку. Медвежонок, как всегда, мило улыбался.
– Брось нож, студент! – Ныш говорил жестко. Сузившиеся глаза обжигали злостью.
– Отпусти Нину! – Тихон в свою очередь заслонялся Есениным. Рука пихнула нож в бок бандита. – Прикажите ему отпустить девушку!
– Бросай нож! А то я ее убью! – кричал Ныш.
– Не кричите, услышат соседи, – подал голос Есенин.
– А тебя не спрашивают, – огрызнулся Ныш. – Облажался, как сопляк, – молчи!
– Отпустите Нину! Или я его, – Тихон не мог сказать слово «убью». Оно прозвучало бы неубедительно в его устах. Он лишь демонстративно оттопырил руку и вновь надавил на нож.
Ныш усмехнулся и взвел курок. Теперь любое неосторожное движение пальца могло привести к выстрелу.
– Студент, я устал ждать. Сейчас замочу ее, а потом и вас обоих положу.
У Заколова вспотела ладонь. Пластиковая ручка ножа скользила, хотелось вытереть руку об одежду.
– Давайте так, – предложил он, стараясь держаться хладнокровно: – Вы отпускаете Нину, а я отпускаю вашего друга.
Ныш передернулся, схватил Нину за волосы, пригнул ее, рука с дрожащим пистолетом тыкалась в голову девушки, а с губ бандита вместе со слюной слетали яростные слова:
– Наплевать мне на нее, наплевать на тебя, наплевать на всех! Еще секунда – и я стреляю! Считаю до трех! Раз! Два!
– Успокойтесь! – Тихон испугался за Нину и отпустил Есенина. Вор мгновенно отошел в сторону, ощупывая поцарапанный бок. Заколов нагнулся: – Я бросаю нож и ухожу.
Железное лезвие звякнуло о деревянный пол. Тихон попятился к двери.
– Куда? – Ныш отшвырнул девушку и широкими прыжками приблизился к Заколову. – Стой! Ляг на пол. Мордой вниз! Лежать! Вот так.
Бандит навел пистолет на голову Тихона. Тело Ныша колотилось от внутреннего возбуждения, на лице расплывалась безумная улыбка.
– Стой! – К Нышу подбежал Есенин. – Не здесь.
– Этот гад замочить тебя хотел, – шипел Ныш. – Отдай ему должок.
– Не здесь! Услышат, – решительно заявил вор и надавил коленом в спину Заколова. – Руки за спину, парень.
Он скрутил ремнем запястья Тихона и отволок его в комнату.
– Садись на пол, спиной к кровати!
Есенин примотал руки Тихона к металлической ножке широкой кровати.
– И девку сюда волоки, – крикнул вор Нышу.
– У меня на ее счет другие планы, – огрызнулся Ныш.
– Волоки, я сказал!
Ныш привел упирающуюся Нину.
– Посидите вдвоем, касатики, – Есенин привязал Нину аналогичным образом к другой ножке. – Сидите тихо, тогда будете жить. Чтобы было нескучно, я телевизор вам врублю.
Он откинул с экрана край большой вязаной салфетки. После щелчка в центре выпуклого кинескопа вспыхнула точка и расползлась серой картинкой в темные углы. По мере прогревания ламп внутри деревянного корпуса, картинка наливалась сочностью, спрятавшийся поначалу звук выползал из электронных глубин. На экране один за другим сменялись репортажи о праздничных демонстрациях из разных столиц союзных республик.
Есенин мягко вытолкал Ныша в коридор.
– Здесь нам трупы не нужны, – объяснил он. – Я не могу подставлять предков. Тут рядом есть страшное место, куда даже менты не отваживаются соваться. Там с ними и расстанемся. Ни одна живая душа не найдет.
– Что за место такое? – внешне успокоившийся Ныш поигрывал пистолетом.
– Ты пушку-то убери. А место потом увидишь. Гиптильником называется.
– Гиптильник? Хреновое названьице.
– А место еще хуже. Но первым делом надо тачку достать. Сходи в поселок, угони какую-нибудь неприметную. Сначала наших гостей туда отвезем, а потом мотнем на ней в Арысь.
– Тачку? – Ныш задумался. – И то дело. Эти поезда гребаные вот где сидят!
– Давай, прямо сейчас действуй, – Есенин подтолкнул Ныша к выходу.
– Бек уже заждался, – обернулся Ныш с порога и юркнул в сторону кустов.
Глава 37
– Здравствуйте. – Руслан Колубаев вошел в маленькое помещение отделения Госавтоинспекции. – Я…
– Сегодня не работаем, – не поднимая головы, прервал на полуслове дежурный. – После праздников приходи.
Толстомордый сержант-казах лузгал тыквенные семечки и рассматривал картинки в журнале «За рулем». Колубаев, сдерживая раздражение, молча сунул под нос дежурного удостоверение. Мясистые веки сержанта попытались раздвинуть щелочки глаз, губы зашевелились, словно милиционер читал по слогам.
– Следователь по особо важным делам областной прокуратуры Колубаев, – помог ему Руслан и захлопнул удостоверение.
– Здрасте, – сержант суветливо приподнялся, неловко уронив на пол горку шелухи. – Из-за аварии поездов к нам, да?
– Нет! – резко ответил Руслан, глядя на живот милиционера, распирающий голубую рубашку. Ему не нравились рыхлые мужские тела в форменной одежде. – Авария, если есть человеческие жертвы, называется катастрофой! Но к вам я не по этому вопросу. Кто обнаружил угнанный автомобиль сотрудников милиции первым?
– Это, который из области угнали?
– А у вас что, есть и другие?
– Нет, только этот.
– Так зачем же переспрашиваете?! Кто обнаружил?
– Наш начальник. Капитан Сигалиев, – сержант старательно пытался вытянуться. В уголке влажных губ прилипла крошка от семечки, под мышками расплывались потные круги.
