– Как его найти? – Руслан отвел взгляд от толстых щек.
– Уехал он. По делам.
– Где угнанный автомобиль?
– Тут, во дворе.
– Наш эксперт его осмотрит.
Колубаев сделал знак рукой, и невозмутимый Гурский появился из-за плеча.
– Сюда. Я покажу, – засуетился гаишник и, обдав терпким запахом пота, грузно протиснулся между двумя посетителями к выходу. Со двора послышался облегченный возглас: – А вот и мой начальник!
К зданию подкатили новенькие оранжевые «Жигули» с трубкой мигалок на крыше и символикой ГАИ на дверцах. Сержант подбежал к машине и, наклонившись к открытому стеклу, что-то зашептал водителю. Толстый палец с обгрызенным ногтем показывал на приезжих. Из автомобиля, хлопнув дверцей, вышел подтянутый милиционер с озабоченным лицом. По пути он поправил волосы и надел фуражку.
– Капитан Сигалиев, – представился начальник ГАИ. – Извините, заехал на минутку домой – поесть и переодеться. С утра на колесах. Запылился, запарился.
Следователь с удовлетворением отметил свежий вид и подтянутую фигуру капитана. Всем бы гаишникам так выглядеть.
– В каком месте и при каких обстоятельствах вы обнаружили угнанный автомобиль сотрудников милиции? – без всяких предисловий спросил Колубаев.
– С утра я был в областном центре. Сегодня у меня выходной, – пояснил капитан, проходя во двор к угнанному автомобилю. – Там узнал про бандитское нападение на отдел милиции. Ужасное происшествие… Возвращался по степи, вдоль железной дороги. Так короче. И тут вижу, стоит тот самый автомобиль, что угнали. Дверца открыта, внутри и рядом – никого. В салоне, на первый взгляд, ничего криминального. Только провода из зажигания вырваны и напрямую соединены. Я через попутного водителя сообщил нам сюда. А тут уже аврал – катастрофа на ЖД. Все службы задействованы. Приехали только мои сотрудники. Мы бензинчик подлили – я к тому времени успел разобраться, что машину бросили, потому что бензин кончился – и я лично ее сюда перегнал. И сразу в область сообщил, как положено.
Гурский во время разговора внимательно осматривал салон.
– Чистенько, как в аптеке. Все протерли, Гурский в этом не ошибается, – слышался изнутри его голос. – А это что? А на руле-то пальчики остались! Дайте-ка проверю.
Он открыл чемоданчик, зашуршал специальной бумагой.
– А рядом ничего подозрительного не видели? Куда мог деться угонщик? – продолжал расспрос следователь.
– Я не специалист. Но никого рядом не было. Может, на попутке уехал, а может, к шоссе вышел. Там недалеко.
– А железной дорогой мог воспользоваться?
– Как? – капитан сильно удивился. – Разъезда там нет, поезда ходят без остановки на большой скорости. На ходу не запрыгнешь.
– Да, не запрыгнешь, – задумался Колубаев.
Подошел Гурский с прозрачной пленкой в руках.
– Можно, я посмотрю, – обратился он к капитану ГАИ.
– Что? – не понял Сигалиев.
– Вы свои пальчики покажите, – Семен Григорьевич поднес к лицу ладонь капитана, вертел ее, смотрел на свет кальку. – Так я и думал. – Он в сердцах бросил руку капитана. – Кроме его пальчиков ни черта нет! Вытерли за собой.
– Опытный преступник наверняка так и сделал, – убежденно произнес Колубаев.
– Так ведь пацана ищем, – возразил Гурский.
– Ничего себе пацан! За ним уже три трупа.
– Почему три? Какой пацан? – не понял капитан ГАИ.
Следователь раздраженно махнул рукой. В это время Федорчук тоже сунулся в салон и что-то внимательно там осматривал. Он обошел машину кругом и подключился к общему разговору:
– Товарищ капитан, вы сказали, что дверца была открыта. А какая дверца? Со стороны водителя?
– Дверца? Ну да, была. Нет, не водительская. Задняя, вот эта, – Сигалиев потянулся к двери автомобиля.
– Не трогайте! – остановил Федорчук. – Семен Григорьевич, проверьте, пожалуйста.
Гурский склонился над внешней стороной двери:
– Так! Я, кажется, вас понял, голубчик.
Федорчук любезно отвел удивленного гаишника в сторону.
– Не будем ему мешать, – объяснил он. – А мусор какой-нибудь рядом с автомобилем вы видели?
– Нет. Обычная степная дорога.
– Хорошо, – прервал расспросы Колубаев. Ему не нравилось, что старший сержант милиции при нем вмешивается в следственный процесс. – Возвращайтесь в машину, Федорчук. Сейчас поедем в местный отдел милиции. Мне надо доложить областному прокурору. А вы расскажете здешним сотрудникам о приметах разыскиваемого Заколова.
Как только старший сержант отошел, следователь поинтересовался у эксперта, чьи пальчики он ищет на внешней стороне дверцы?
Глава 38
Есенин развалился в единственном кресле в комнате вместе с пленниками. С одной стороны, и за ними пригляд нужен, особенно за этим шустрым студентом, который уже несколько раз каким-то чудом выкручивался из гиблых ситуаций. С другой стороны, в тюрьме и потом на зоне Владимир ни разу не смотрел телевизор. Сейчас он жадно глотал любую информацию и искренне возмущался происками американских империалистов, притеснением рабочих в Европе, негров в южной Африке, арабов в Палестине, и даже смутный прогноз о глобальном потеплении климата его сильно расстроил. Где как, а здесь, в Казахстане, летом и так жара лютует! А что будет после потепления?
Владимир вспомнил, что в этом кресле обычно вяжет и следит за событиями на экране мать. Смотреть телевизор без дела, просто так, ей почему-то всегда было совестно. «Вот проверну с Беком дело – и одарю старушку кучей денег, – подумал Есенин, – пусть купит себе цветной телевизор. В магазине таких нет, но у барыг достать можно. А лучше пусть отца заставит бирюльками фронтовыми позвенеть. Ему, как ветерану, талон на покупку выдадут».
Раздался условный стук в окошко. Есенин приоткрыл дверь, непривычно улыбчивая физиономия Ныша юркнула под рукой. Вор на всякий случай кольнул взглядом окрестности и тихо закрыл замок.
– Чего лыбишься? – спросил он Ныша. – Тачку достал?
– А то! Меня Бек для этого и держит.
– Куда поставил?
– Через дом. Под кусточком на развилке.
– Правильно.
– Ныш соображает. Я «Волгу» взял. Нравится мне она, барская машина.
– Зачем «Волгу»? Слишком заметная тачка.
– Зато быстрая. Я еще номера с нее свинтил да на какую-то служебную «Волгу» присобачил. А нам их циферки позаимствовал. Уж больно мне понравились: 0005.
– Лихачишь! Ну, черт с тобой, на один денек тачка. Сейчас будем собираться, парня с девкой паковать.
Есенин обернулся, собравшись идти в комнату, но Ныш его одернул:
