Мимо него попытался протиснуться кто-то вооруженный большой брезентовой сумкой с красным крестом. Стасер схватил торопыгу за рукав и с силой задвинул себе за спину. Косонув в его сторону самым краем глаза он признал отрядного доктора с само собой разумеющимся прозвищем Айболит.
— Не торопись, медицина, целее будешь! — зло прошипел Стасер, для пущей убедительности корча доктору зверскую рожу.
— Но там же раненый… — попытался протестовать тот.
— Ничего потерпит. Лучше один раненый, чем двое мертвых. Не мельтеши, Гиппократ, мешаешь!
Чуть присев, и лишь на четверть лица выглянув из-за угла, Стасер быстро отдернул голову. Ничего угрожающего и подозрительного впрочем, за доли мгновения, что длился этот беглый осмотр, заметить не удалось. Сделав знак доктору, чтобы оставался на месте и не шумел, Стасер плотно сжав зубы и с тихим шипением стравив сквозь них воздух, одним резким движением выметнулся из-за угла готовый тут же нырнуть обратно при малейшей опасности. Тишина. Ни выстрелов, ни криков… Будто этот участок базы полностью вымер. Вдруг впереди и справа практически не различимое в ночной темноте завозилось, издавая тихие придушенные всхлипы что-то большое и чуть более светлое, чем окружающий мрак. Взяв на мушку это странное шевеление, готовый при любом подозрительном движении влепить туда струю раскаленного свинца, Стасер, усиленно вертя головой по сторонам, чтобы успеть засечь врага если это ловушка, мелкими приставными шагами двинулся вперед. Всхлипы время от времени перемежающиеся стонами стали явственнее и громче постепенно сливаясь в непрерывный жалобный плач.
Лишь подойдя почти вплотную, Стасер узнал Глисту. Глистой за непомерную худобу и слабосилие был прозван один из бойцов группы Бека. Взявший академический отпуск студент МГУ приехал в Ирак, по его собственному выражению, бороться с агрессивным исламом. Однако в борьбе этой прямо скажем, не преуспел, в первую очередь из-за полного отсутствия сколько-нибудь серьезной военной подготовки, ну и физическую немощь тоже не стоит сбрасывать со счетов. Каким образом будущий филолог ни дня не служивший в армии и автомат то видевший лишь в школе, играя в какой-то современный вариант „Зарницы“, сумел настолько задурить головы вербовщикам Компании, что они подписали с ним контракт, для всех было неразрешимой загадкой. Тем не менее, факт оставался фактом, борец с исламом прибыл в Ирак и теперь пытался отрабатывать свой хлеб. Насколько знал Стасер, выходило это из рук вон плохо. Не приспособленный к тяготам военной службы Глиста был для своей группы настоящей обузой, Бек терпел его до сих пор лишь благодаря сходству их радикальных политических взглядов, но тоже старался использовать верного соратника больше для различных хозяйственных нужд и черной работы, не доверяя ему ничего серьезного. Не смотря на постоянные послабления в несении караульной службы, а может быть именно благодаря им, Глиста своей новой жизнью явно тяготился, понимая, что из-за витавшей в голове романтической дури влип совсем не туда, куда хотелось. Впрочем, не он первый открыл, что война вовсе не полное героических подвигов праздничное действо, а тяжелая и порой откровенно нудная работа на самом пределе душевных и физических сил человека. А после появления злосчастного снайпера, после первых потерь и впервые увиденных трупов, погибших насильственной смертью людей, Глиста окончательно скуксился, затосковал, полностью уйдя в себя и начал нервно вздрагивать от долетавших порой со стороны города звуков выстрелов и взрывов.
Сейчас Глиста, полностью упакованный в каску, разгрузку и легкий бронежилет, тихонько подвывал, лежа в пыли и крепко обхватив правой рукой предплечье левой. Из-под судорожно сжатых пальцев крупными темными каплями стекала кровь. Чуть в стороне валялся автомат. „Правильно! — вспомнил Стасер. — Группа Бека сейчас на постах. Поэтому Глиста полностью экипирован. Только что он здесь делает? И с какого поста его принесло?“. Склонившись над Глистой, продолжая держаться на стороже, и не опуская автомат, Стасер глянул в побелевшее лицо с закатившимися глазами, отметил нервно прыгающие губы и дергающееся веко.
— Ну, солдат, что произошло?! Где тебя зацепило?! Это хаджи были, да?! Где, сколько?! Ну! Очнись, парень! Отвечай на вопросы, ну!!!
Глиста нервно задергал кадыком, пытаясь что-то произнести, но из лихорадочно пляшущих губ вылетали лишь бессвязные всхлипы.
— Ну, ну… Спокойнее, парень, спокойнее… Все хорошо… Я здесь… Я помогу… Давай, успокойся и говори… Где ты на них напоролся? Там, на периметре? Ладно, молчи. Просто кивни если я прав. Так, где тебя стукнуло? На периметре?
Глиста судорожно закивал.
— С этой стороны? Ты на вышке стоял, да?
Снова кивок и протяжный стон.
— Док! — развернувшись к осторожно выглядывающему из-за угла Айболиту, Стасер махнул рукой. — Давай сюда! Глисту в руку зацепило!
Долговязый Айболит в несколько прыжков оказался рядом и с разбегу плюхнувшись на колени, склонился над раненым. Быстро пробежав чуткими длинными пальцами по перемазанным кровью рукам Глисты, он принялся методично отгибать его судорожно сжатые пальцы. Раненый задергался, пытаясь ему помешать, и Стасер левой рукой с силой прижал его худое костлявое тело к земле. Правая ладонь все так же напряженно тискала пистолетную рукоять автомата.
— Тихо, тихо… Не дергайся… Сейчас док тебя перевяжет… Больно не будет, не волнуйся… Расскажи лучше, ты их видел? Видел их? Нет?
Глиста отрицательно замотал головой, и что-то нечленораздельное промычал.
— Не видел? Совсем никого?
— Из развалин… Выстрелили… А я… Я…
— Тихо, тихо… Я понял, понял… Успокойся… Из развалин выстрелили и попали тебе в руку, а ты побежал сюда, так?
— Ага… Я… Я…
— Все понял, молчи, ничего не говори.
Стасера душила злость на этого бестолкового тюфяка, который умудрился поймать пулю, да еще бросил пост, и, вполне возможно, что пока они здесь с ним возятся, просочившиеся хаджи минируют резервуары на территории базы. Стасер готов был своими руками разорвать на части этого никчемного идиота, однако старался не показывать этого, понимая, что сейчас впаданием в пусть справедливый, но абсолютно бесполезный гнев делу не поможешь.
Сзади гулко протопали быстрые тяжелые шаги, и рядом оказался Крот.
— Ну, что тут у вас?
Стасер неприязненно скривился, после происшествия с девкой-снайпером, он не мог воспринимать Крота без некоей доли брезгливости. Однако сейчас этот по-крестьянски основательный и сметливый парень был как нельзя кстати. Следовало срочно осмотреть ограждение и, сообщив Рунге о возможном прорыве провести тщательную проверку всей территории базы.
— Да вот, Глисту подстрелили из развалин… — проговорил Стасер, мысленно прикидывая, что будет лучше: послать Крота к Хайгитлеру, а самому заняться осмотром или наоборот, отправиться на доклад лично.
От этих размышлений его отвлек удивленный голос Айболита:
— Да у него на руке ожог!
