На ходу благодаря его за помощь, мы уже устремились к выходу.
— Может, мне сбегать в полицию? — крикнул он вдогонку. — Я был бы счастлив…
Окончания фразы я уже не слышал. Мы устремились к реке.
Спеша по освещенным луною улицам, я обратил внимание на лицо Карсона. То же привычное чеканное выражение, сжатые челюсти, блестящие глаза. Сосредоточенность на предстоящем деле.
Я разделял его решимость, но в то же время меня беспокоила перспектива встречи с чудовищем. Разумеется, я полностью доверял боевой подготовке Карсона. Нас все-таки трое, соотношение три к одному нельзя назвать неблагоприятным. Но уж слишком внушительный противник противостоял нам. Необычной, уникальной силы, свирепости и жестокости. Кроме того, я сознавал, что Карсон не только не вооружен, но и ранен.
Тем не менее я не давал своему беспокойству возобладать над чувством долга. Главная забота — успеть спасти мальчика.
Указанный Маллиганом дом мы нашли без труда. Он отыскался у самого конца Пайк-стрит, в непосредственной близости от причалов. Мы слышали, как вода плещет у пирса, и чувствовали характерный застоявшийся запах гниющих водорослей. Перед домом валялся всякий хлам, частично различимый в лунном освещении: ржавый железный остов кровати, несколько сломанных тележных колес, опрокинутая древняя чугунная ванна… Очевидно, Зерков принимал у населения металлолом.
Сам дом представлял собою сарай-переросток: большое приземистое строение, одноэтажное, безо всякого наружного декора. Света внутри не было видно. Два окна по обе стороны от входной двери зияли чернотой, как глазницы черепа.
Остановившись у склада на другой стороне улицы, Карсон шепотом проинструктировал нас с Таунсендом.
— Я иду первым, вы — за мной, шаг в шаг.
Мы согласно кивнули, и скаут быстро направился через улицу. Вот он уже шагает через двор, огибая разбросанные предметы. Мы следуем вплотную, соблюдая данную нам инструкцию. Понятная предосторожность, ведь любой шум может выдать нас врагу.
Почти дойдя до дома, Карсон задержался и молча указал рукою вниз. Я глянул в указанном направлении и увидел прикрытый травой продолговатый предмет.
Бобровый капкан поджидал там добычу, распахнув зубчатые пружины-челюсти. Конечно же, хозяин умышленно принял такие меры предосторожности на случай визита нежелательных гостей. И вряд ли этот капкан здесь единственный. Эта ловушка лишь подкрепила уверенность, что мы не ошиблись адресом.
Продвигаясь столь же осторожно, мы подобрались к дому с северной стороны, где присели под окном, черным, как и все остальные.
Карсон осторожно поднялся до уровня подоконника, всмотрелся, прислушался, сначала затенив глаза ладонями, затем использовав их в качестве слуховой трубы.
— Он там, — прошептал Карсон. — И лампа светит, просто окно зачернено. Смолой замазано.
Оглядевшись, Карсон поднял с земли булыжник размером с кулак и вручил мне.
— Досчитайте до десяти и швыряйте в окно.
И он тут же быстро направился к уличному фасаду дома.
Я послушно вел счет, Таунсенд замер рядом. Доведя счет до десяти, я поднял руку и с размаху послал свой снаряд сквозь стекло.
Зазвенело разбитое стекло, окно осветилось изнутри, и тут же раздался оглушительный грохот. Над моей головой свистнула пуля, чуть не задев волосы, наружу вывалились уцелевшие после удара камнем осколки стекла. Одновременно до нас донесся скрежет входной двери, выбитой Карсоном одним мощным ударом.
Таунсенд мгновенно вскочил и нырнул в окно. Я немедленно последовал за ним.
Первое впечатление от помещения, в котором я оказался, — полнейший хаос. Интерьер, освещенный единственной тусклой лампой, поражал захламленностью, а обоняние воспринимало сырость, затхлость, запах гнили и плесени. На полу вдоль стен громоздились кучи пришедших в полную негодность предметов, всякая дрянь свисала с вбитых в стены крюков: какие-то хомуты, сбруя, решета, ведра, бочарные обручи…
С противоположной стороны доносился шум схватки. Находившаяся там входная дверь косо висела на одной петле, выбитая мощным ударом Карсона. Перед дверью скаут сражался с гигантом, рядом с которым страшилище, уложенное пулей Карсона в салуне Динаху, показалось бы малышом. Таким предстал перед моими глазами Джонсон-Печенка.
Ниже пояса тело его прикрывали штаны из выделанной оленьей кожи. Выше пояса одежды на нем не было никакой, зато тело обильно покрывала рыжая шерсть, усиливающая сходство с животным. Мощные руки отличались неимоверной длиною. Голову закрывала густая шапка неестественно черных волос.
Карсон и Джонсон сцепились в смертельном поединке. Уступая противнику в габаритах и массе, Карсон тем не менее держался стойко, пытаясь улучить момент, чтобы добиться решающего перевеса.
Внезапно они упали и, не пытаясь подняться, начали неистово колошматить друг друга. Казалось, стены дрожали от их ударов. Я лихорадочно оглядывался, выискивая какое-нибудь подходящее оружие, чтобы прийти на помощь другу. Таунсенд уже подхватил разряженное ружье и схватил его обеими руками за ствол, на манер дубины. Он подбежал к поединщикам и пытался улучить момент, чтобы нанести удар без риска попасть по Карсону. Однако борьба велась столь интенсивно, противники перекатывались и дергались столь непредсказуемо, что репортер никак не мог подобраться вовремя и с удобной стороны.
Оглядываясь в поисках оружия, я вдруг увидел нечто, исторгшее вздох из моей груди. Я увидел Иеремию. Совершенно обнаженный мальчик свисал с балки, подвешенный вверх ногами на толстой веревке, охватывающей лодыжки. Изо рта торчала грязная скомканная тряпка, которую удерживал шнурок, завязанный на затылке. Излишняя жестокость, если учесть, что ребенок не мог говорить.
Мы прибыли в критический момент. Видно было, что Джонсон собирался убить свою добычу. Под Иеремией на полу стояло жестяное корыто, покрытое толстым слоем старой запекшейся крови.
Невольно я рванулся к Иеремии, чтобы облегчить его положение. По неестественно обесцвеченным ступням было видно, что нарушение кровообращения может вскоре привести к омертвению тканей.
Рядом с Иеремией, всего в нескольких футах, у стены стоял еще один объект, привлекший мое внимание. Тонкий шест, с которого свисали три человеческих скальпа. По длине, цвету и текстуре волоса я заключил, что два из них сняты с девочек — без сомнения, Энни Добс и Розали Эдмондс, — а на третьем узнал знакомые седые волосы нашей квартирной хозяйки миссис Уитэйкер.
Я отвел взгляд от ужасной находки и оглядел пол, ища подходящий предмет, чтобы освободить мальчика. Заметив зазубренный кусок жести, я поднял его, подхватил Иеремию одной рукой и принялся пилить веревку другой. Вскоре она лопнула с легким хлопком. Я опустил мальчика на пол, снял с себя сюртук и укрыл его, заверив, что больше ему ничто не угрожает.
В тот же момент я услышал звук настолько меня встревоживший, что волосы дыбом поднялись на затылке: демонический торжествующий вопль раздался там, где происходила схватка. Повернув голову, я с ужасом увидел, что победителем вышел Джонсон. Он поднимался с пола с выражением злобного торжества на физиономии, а Карсон неподвижно замер на полу с окровавленной головой.
