— Где они?
— В Северной Атлантике. Координаты придется уточнить. Кажется, где-то в районе Большой Ньюфаундлендской банки. В течение следующих двенадцати часов погода прояснится, и тогда мы передадим вам подробности.
— Бруно, как мне вас благодарить?
Милла Страхан ударила Адвоката Тау Масило в левую скулу. Снова замахнулась, но он перехватил ее запястья.
— Дура! — закричал он, потрясенный, на своем родном языке. Оттолкнул ее, выпрямился и насильно усадил ее в кресло.
Она яростно отбивалась, лягала его ногами.
— Ах ты… — Он оттолкнул ее, поднял было руку, словно хотел влепить ей пощечину, но передумал и направился к двери. На пороге он обернулся и покачал головой: — Ну и скандалистка!
— Я ухожу! — закричала Милла, у которой еще бурлила кровь. — Подавитесь вы вашей работой!
Осторожно ощупав скулу, Масило расплылся в злорадной улыбке.
— Отлично, — сказал он, доставая из кармана ключ. — Наш сотрудник проводит вас… Можете забрать личные вещи.
Директор позвонила Раджкумару в кабинет.
— Срочно узнай, какая сейчас погода в Северной Атлантике. В районе Большой Ньюфаундлендской банки.
— Вам перезвонить?
— Не надо, я подожду.
— Хорошо.
Она услышала, как Радж кликает мышкой, как тяжело, с присвистом, дышит.
— Сейчас… сейчас… Есть. У меня спутниковая карта… двадцатиминутной давности… все выглядит прилично…
— Плохой погоды нет? Нет облачности?
— Секундочку… Зашел на английский сайт «Уэзеронлайн»… нет, погода в норме… сейчас сверюсь с прогнозом НАСА…
Янина Менц ждала.
— Ясно, несколько облачков из Канады, и больше ничего.
— Проверь еще раз, пожалуйста, и перезвони мне.
— Хорошо.
Она отключилась.
Почему Барзински солгал?
Раздираемая гневом и стыдом, Милла торопливо покидала в сумку немногочисленные мелочи из ящика стола. Два мускулистых охранника не отходили от нее ни на шаг.
В Отчетном отделе повисла мертвая тишина; только Доналд Макфарланд осмелился бросить взгляд на двух горилл-охранников. Потом он еле заметно кивнул Милле в знак сочувствия. Остальные отводили взгляды в сторону. Позже, в Милнертоне, сидя у моря, Милла поняла: должно быть, с ними успели поговорить. Интересно, что им про нее наплели?
Уложив сумку, она в последний раз взглянула на Мака и вышла.
У выхода один из сопровождающих попросил:
— Отдайте, пожалуйста, пропуск.
Она достала пропуск и швырнула в него.
Второй вежливо придержал ей дверь.
Дома Милла застала настоящий хаос. Дверцы шкафов стояли нараспашку, пол завален ее вещами. Вбежав в спальню, она увидела, что дневников нет. Ноутбук тоже пропал. Ее переполняли чувство беспомощности, ярость и гнев, но, помня о «жучках», она плакала молча, стиснув кулаки.
Ее потянуло на улицу; квартира показалась ей грязной. Она взяла сумку, выгрузила мелочи, взятые с работы, поставила их на письменный стол и вышла. У машины вдруг замерла. Открыла сумку, порылась, нашла кошелек. Осторожно открыла. Надо проверить, не рылись ли и в нем чужие пальцы.
Записка Лукаса лежала среди банкнотов — сложенная так же, как утром, когда она положила ее туда.
Милла вынула записку и задумалась. Сумка побывала на работе; она висела на спинке стула.
Ее они тоже обыскали?
Надо будет выучить номер наизусть, а от письма избавиться.
Квинн и Масило не отрываясь смотрели на монитор; теперь они наблюдали за тем, как мисс Дженни вдруг перестала рыться в сумочке.
Квинн первым понял, что ее так насторожило.
— Мы не обыскивали ее сумку, — сказал он, укоризненно качая головой. — Она была там… на работе.
— Ай-ай-ай, — сказал Масило, трогая кончиками пальцев синяк на скуле. — Похоже, у нее там какая-то бумажка.
У них на глазах мисс Дженни снова сложила бумажку, сунула ее в кошелек и зашагала дальше, к машине. Квинн взял рацию и сказал:
— Приготовьтесь, мисс Дженни собирается уезжать.
— Сколько там у тебя групп? — спросил Масило.
— Все три, которые раньше следили за Беккером.
— И упустили его. — Масило не упрекал, он констатировал факт.
— Сделайте скидку на сложные условия. Беккер шел пешком, было раннее утро, он понимал, что мы у него на хвосте, а он профессионал. В ее машине установлен датчик GPS, ее мобильный, городской телефоны и квартира поставлены на прослушку…
— Хорошо, — сказал Масило и стал смотреть на монитор. Машина Миллы превратилась в движущуюся стрелку на карте. — Куда она едет?
Сначала она, повинуясь инстинкту, направилась в сторону Дурбанвиля. Потом сообразила, куда едет, и опомнилась. Стало страшно. Она повернула на Куберг-стрит. Куда дальше? Безопасных мест не осталось. Надо скорее, сейчас же позвонить Лукасу… Милла нащупала в дамской сумке телефон, достала его. Номер Лукаса она выучила наизусть. Набрала первые три цифры…
Вдруг сзади резко загудел клаксон. Она ошеломленно вскинула голову, увидела, что перегородила проезд, сдала назад, оглянулась. Водитель машины высунулся из окна, гримасничал, ругался, показывал ей средний палец.
Наконец, он уехал. Милла поняла, что у нее дрожат руки. Надо остановиться. Сначала остановиться, а потом позвонить. Она увидела за светофором заправочную станцию «Калтекс». Надо заехать туда. Вдруг внутренний голос предостерег ее: «Не звони, тебя прослушивают». Она вздрогнула.
Лагуна-Бич была первым местом, где можно было остановиться; Милла повернула туда не думая, ей хотелось съехать с дороги и выйти из машины. Вышла, заперла «рено» и слепо побрела вперед. Сумку, висящую на плече, она прижимала к боку рукой. Похоже, больше ничего своего у нее не осталось…
Голословные утверждения Масило были мерцающими, слепящими огнями, которые заслоняли собой все. Вначале она вообще не могла думать; не могла вспомнить ни своего разговора с Лукасом, ни содержания отчетов, которые она прочла. Она видела только фейерверк, который только что взорвал ее жизнь.
Она прошагала шесть километров — мимо поля для гольфа, мимо домов, мимо других людей. Она не замечала четверых мужчин, идущих за ней чуть поодаль. Потом она вдруг села на песок почти у самой кромки воды, положила сумку на колени, подперла подбородок ладонями и стала глазеть на океан. Она задумалась — тяжело и надолго.
Сотрудник ПРА опустил бинокль и сказал Квинну по мобильному телефону:
— Нет, она там просто сидит.
