А что же Тобела? Где он сейчас? Правду ли говорила белая женщина о том, что ему грозит опасность?
На такое она не напрашивалась.
Янина Менц проводила совещание. Она рассказала своим подчиненным все. Точнее, почти все. Не упомянула о том, что в списке подозреваемых было имя их директора, но призналась, что операция с самого начала задумана ею. Она не извинилась за то, что держала своих людей в неведении, потому что не сомневалась: они все поймут правильно.
Она описала встречу с министром, подтвердила, что Тобела Мпайипели по кличке Умзингели раньше состоял в «Копье нации», что он получил спецподготовку, что он опасный противник и что жизненно важно его остановить.
— Мы больше не будем тратить понапрасну время, выясняя, кто он такой. Мы сосредоточимся на том, кто он сейчас. Принимая во внимание его биографию, непонятно его поведение в последние восемнадцать часов. Он как будто нарочно воздерживается от насилия. В аэропорту он сказал, цитирую: «Я никому не хочу причинять вреда». Напоровшись на временный блокпост, сказал бойцу ОБР: «Видишь, что вы заставили меня сделать». Но в обоих случаях он не сдавался. Ничего не понимаю. У кого-нибудь есть соображения?
Раджкумару, как всегда, нашлось что сказать.
— Не хочет обострять отношения, — заявил индус. — Он не идиот. Он знает: если кого-нибудь убьет, ситуация выйдет у него из-под контроля.
Радебе промолчал, но Янина Менц была уверена, что у него имеется на этот счет свое мнение. Поэтому она пристально посмотрела на него:
— Винсент?
Радебе облокотился на стол и, опустив голову, постучал пальцами по вискам.
— По-моему, нет.
— Что ты имеешь в виду? — раздраженно спросил Раджкумар.
— А вы оцените его положение в целом, — ответил Радебе. — Он бросил наркоторговлю. По своей воле. Орландо Арендсе сказал, что Мпайипели просто ушел, не дав никаких объяснений. Он специально выбрал для себя профессию, не связанную с применением силы, несмотря на то что платят ему сейчас гораздо меньше, чем прежде. Он начинает встречаться с матерью-одиночкой, живет с ней и ее ребенком, записался в заочную школу, покупает ферму. Что это нам говорит?
— Дымовая завеса, — поморщился Раджкумар. — А как же деньги?
— В течение шести лет он работал на наркобарона. На что он мог потратить все заработанные тогда деньги?
— На многое. Вино, женщины, азартные игры…
— Нет. — Радебе покачал головой.
— Винсент, — негромко спросила Менц, — что ты имеешь в виду?
— По-моему, он начал новую жизнь.
Она оглядела лица подчиненных. Ей хотелось проверить, многие ли считают так же, как Радебе. Пожалуй, больше никто.
— Тогда почему он не сдается? — спросил Раджкумар, взмахнув рукой.
— Не знаю. — Радебе пожал плечами. — Не знаю, и все.
Раджкумар с довольным видом откинулся на спинку стула, как будто победил в споре.
— Горбатого могила исправит! — сказала Янина, не сразу сообразив, что некоторые сотрудники подумают не о Мпайипели, а об их директоре. — Он уже десять лет не участвовал в больших событиях. А сейчас снова в строю. По-моему, все происходящее ему очень нравится.
Он проснулся как от толчка и понял, что «эль камино» стоит на месте. Потом он услышал голоса.
— Кос Кок, выходи!
— Зачем?
— Мы хотим посмотреть, не прячешь ли ты в кузове человека с мотоциклом.
Из-под брезента не было видно, что происходит.
— Ja, ребята, поймали вы меня. Здесь он. Только он гном на крошечном мотоциклике в пятьдесят кубиков.
Блокпост. Сердце гулко стучало в ушах; Тобеле казалось, что он пыхтит, как паровоз. Интересно, не кричал ли он во сне?
— Кос, ты всегда был болтуном. Всю жизнь!
— А вы, сержант, всегда были ghwar, хоть вы и голландец.
— Ghwar? Это еще что такое?
— Да я просто шучу, сержант. Что это сегодня с вами?
— Кос, сколько у тебя в кузове краденых овец?
— Сержант, я этим больше не занимаюсь.
— Ты лжешь, Кос Кок. Ты будешь воровать овец до самой своей смерти. Подними-ка покрышку!
Сколько там человек? Удастся ли ему?..
— Гербер, оставь его, у нас есть более важные вещи.
— Он вор. Клянусь, там у него мясо.
Тобела Мпайипели услышал грубый голос совсем рядом, рука провела по покрышке. Господи, он совсем беспомощен, безоружен, он лежит без всякой надежды на спасение!
— Сами видите, тут моя мебель, — сказал Кос.
— Куда ты направляешься?
— В Блумфонтейн. Ищу нормальную работу.
— Ха! Врет и не краснеет!
— Отпусти его, Гербер, он перегораживает дорогу.
— Говорю тебе, там у него овцы…
— Отпусти его.
— Ладно, Кос, убирай с дороги свою развалюху.
— А как же гном на мотоцикле? Не может же он все время путешествовать у меня в кузове?
— Заткнись, Кос! Длинный язык тебя до беды доведет.
— Ладно-ладно, сержант, я уезжаю.
Рессоры заскрипели; Кос Кок сел за руль, завел мотор.
— Кстати, Кос, сделай что-нибудь со своей выхлопной трубой!
— Как только выкину мотоцикл, — сказал Кос Кок и не спеша отъехал от обочины.
Квинн осторожно положил перед ней утренний выпуск «Аргуса». Она принялась читать.
«Байкер-герой
Мотоциклист, которого ищут по всей стране спецслужбы, армия и полиция, был солдатом „Умконто ве сизве“. Он участвовал в Борьбе и отличился, заявил полковник в отставке, боевой товарищ Тобелы Мпайипели.
— Хотя в последние годы борьбы с апартеидом наши с Тобелой пути разошлись, он, несомненно, достоин уважения, — говорит полковник Люк Махлапе по кличке Счастливчик, который в прошлом году вышел в отставку с должности заместителя командира первого Блумфонтейнского пехотного батальона.
Полковник Махлапе, которые сейчас живет в Хут-Бэй, вышел на связь с корреспондентом „Аргуса“ после того, как вчера услышал новости о том, что Тобела Мпайипели объявлен в розыск. Он заявил, что хочет восстановить справедливость».
Теперь им придется сменить тон, подумала она. Если министр как следует сыграла свою роль.
Он беспокойно ворочался на матрасе, не в силах заснуть от избытка адреналина. Интересно, ждут ли их впереди еще заставы и блокпосты? Нервы могут не выдержать. Ему хотелось поскорее выбраться из-под брезента, хотелось сесть на мотоцикл и снова стать хозяином положения — невыносимо ощущать свое бессилие. Он даже не знает, где они и долго ли он проспал.
